Во время моей службы капралом произошел инцидент 18 августа 1976 года* в Пханмунчжоме. Военная операция по вырубке тополя, которая была предпринята в качестве реакции на этот инцидент, была поручена нашей воинской части. Впервые после Корейской войны была объявлена полная готовность к обороне. Полная готовность к введению положения военного времени. Положения, при котором, если бы Северная Корея оказывала сопротивление или возникло бы столкновение во время вырубки деревьев, разразилась бы война. В качестве меры подготовки и к такому исходу в том числе вырубку деревьев осуществлял только личный состав элитных частей, а остальные солдаты находились за периметром операции. Части передового базирования тоже находились за периметром. К счастью, Северная Корея никак не отреагировала на вырубку деревьев, как будто вообще не заметила этого. Операция была завершена успешно. Тогда нам всем раздали по куску срубленного ствола дерева со словами: «На память о преодолении национального кризиса».
Когда мы не ездили на полевые учения, а находились на территории военной части, у нас проходили тренировки по подавлению беспорядков. Первая авиадесантная бригада находилась в прямом подчинении Главному управлению сухопутных войск и входила в состав Сеульского гарнизона. Всем солдатам выдали дубинки в качестве основной амуниции. В процессе учений по подавлению мятежей мы по очереди тренировались, оттачивая навыки. Это был сценарий, по которому мы делились на воображаемые отряды, и «мятежники» должны были имитировать что-то типа демонстрации, которая уничтожалась через подавление силами ВДВ.
Для того чтобы отличить воображаемые отряды «мятежников» от «карателей», первых заставляли надевать спортивную форму.
Через много лет, когда мой сын проходил военную службу, мы вместе с супругой приходили к нему на свидание. Были некоторые, кто, как раньше, приносил на свидание еду, но теперь в комнату свиданий можно было заказать пиццу или блюдо тхансуюк. И по этой причине многие приходили на свидание с пустыми руками. Я остро почувствовал, как изменился мир.
Меня сделали главой отряда «мятежников», потому что кто-то предложил: «Эй, Мун Чжэин! Ты же в демонстрациях много участвовал, да? Давай ты будешь предводителем мятежников!» Меня бросило в дрожь от одного вида тренировки по подавлению мятежа, когда, сомкнув штыки, ровные ряды продвигались вперед и по команде все дружно выполняли движение «оружие к бою».
Однако за время моей службы я ни разу не участвовал в реальном подавлении восстания, не считая учений, конечно. После моей демобилизации, когда происходили демократические протесты в Пусане и Масане*, в Пусан был направлен именно третий батальон первой военно-десантной бригады особого назначения, в котором я раньше служил. В Пусан также прибыли младшие товарищи по армии, которые были моими помощниками. Во время же протестов в Кванчжу в качестве отряда подавления была направлена другая авиадесантная бригада. В нарушение приказа командующего Чон Пёнчжу их отправили в качестве основной ударной силы заговорщиков в ходе военного переворота 12 декабря, хотя это не было подавлением восстания. Если бы я проходил военную службу чуть позже, то, не знаю, возможно, и мне бы пришлось участвовать в военном перевороте, противясь естественному ходу истории и наставляя дуло винтовки на мирных граждан.
Как бы там ни было, я благополучно демобилизовался. Во время службы в авиадесантных войсках я иногда травмировал поясницу или ноги из-за прыжков с парашютом. Среди сослуживцев несколько человек даже перешли в пехотные войска из-за травм. Мне повезло. Все шутили, глядя на меня, что мне надо отказаться от демобилизации и остаться на службе, так как у меня конституция солдата, конституция военного ВДВ. Плюсом того, что до третьего курса университета я посещал военную кафедру, стало то, что я демобилизовался на три месяца раньше, чем мои сослуживцы. Мои подопечные даже принесли дубинки и попросили меня оставить им по одному «памятному удару», потому что я ни разу не бил их битами. Я смутно помню, то ли я на память подарил каждому из них что-то вроде памятного удара, то ли просто отшутился.
В моем военном билете теперь значилось: «Сержант сухопутных войск, сержант военно-десантных войск Мун Чжэин». Сослуживцы и подопечные солдаты провожали меня, выстроившись в очередь, после этого я покинул военную часть через главные ворота. За воротами меня ждала Чонсук. Был февраль 1978 года, с момента поступления на военную службу прошел примерно 31 месяц. Оглядываясь назад, я понимаю, что в течение всего этого долгого времени она верно ждала меня, как будто мы вместе начали служить и также вместе завершили службу.
Недавно в интернете я увидел свои фотографии времен армии. Кажется, их загрузил один мой сослуживец, который хотел показать их дочке через интернет. Чтобы узнать, я позвонил ему впервые за очень долгое время. И сейчас мы тоже иногда встречаемся с сослуживцами и разговариваем о тех временах. В основном мы говорим об армии и об армейском футболе – разговоры, которые особенно не нравятся женщинам. В действительности, если бы мы решили записать все наши армейские истории, то можно было бы написать целую книгу.
После демобилизации в течение какого-то времени мне снился сон, что меня снова призывают в армию. Это был не просто сон об армейской жизни. В этом сне я также демобилизовался, но то ли потому, что приказ о демобилизации отменили, то ли по какой-то другой причине мне снова приходилось возвращаться в армию. Как я потом выяснил, не только у меня так было. Это сон, который снится большинству тех, кто служил в армии. Поскольку в Республике Корея обязательная воинская повинность, то, наверное, этот кошмар снится всем отслужившим. Как бы удачно или интересно ни проходила служба, никто, наверное, не хотел бы пройти через это еще раз.
Тем не менее я думаю, что опыт службы в армии сильно помог мне в дальнейшей жизни. После поступления на службу мне приходилось делать многое, но, испытав все это в реальности, я осознал, что могу справиться абсолютно со всем. Это сделало из меня позитивного и оптимистичного человека. Когда я работал адвокатом или же когда находился на службе в Голубом доме, я тоже со многим сталкивался впервые. Некоторые события не только лично для меня происходили в первый раз, но и не имели известных прецедентов в целом. Когда мне нужно было самому принимать решения и смотреть в лицо проблемам, этот опыт и эти черты характера очень помогли мне.
Из-за своего опыта я считаю, что если и сохранять систему призыва в армию такой, какая она есть сейчас, то было бы неплохо в значительной степени упростить прохождение медосмотра. Разве не хорошо было бы, если бы все имели возможность пройти службу в армии, за исключением, конечно, тех, кто никак не может этого сделать по физическим причинам? Конечно, на это есть причины. Так как в армии множество должностных обязанностей, для которых не нужна физическая сила, то каждому можно поручить те дела, которые подходят ему по физическим показателям. Я думаю, что в таком случае можно уменьшить срок службы, а также решить вопросы с нарушениями во время службы и проблему преференций. Мы останемся верными духу системы всеобщей воинской повинности*, и исчезнут все споры по поводу системы преференций для отслуживших при приеме на работу.
