же непонятно говорю:
– Угощайтесь!
Сестра Айя берет меня за руку, пальцы у неё очень тёплые. Оказывается, я замёрзла.
– Это я от волнения!
– А из-за чего ты волнуешься?
– Поймают Огена или нет.
– Это уже не твоя забота, Дым. Ты своё дело выполнила. У тебя дар. Ты помогаешь людям. Оставь патрулю его службу. Занимайся тем, ради чего ты пришла в этот мир…
Опять они все лучше меня знают, что мне делать! Но у меня сил нет злится. Мне нравится сидеть рядом с сестрой Айей. Она так говорит, будто чётки перебирает. Хотя в основном сейчас говорю я.
– Вы ведь тоже были у старого экрана? Это вы тогда мне помогли?
– Да.
– Вы знаете, на что я способна?
– Да.
– У меня есть одна идея, сделать праздник большой радуги на всё Захолустье. Я пока не очень понимаю, как это сделать. Можно, я с вами посоветуюсь?
– Конечно.
Пока мы обсуждаем детали, в зал входят новые и новые люди. Зажигается верхний свет, я могу разглядеть серьёзные, сонные, сердитые лица. Сравнить униформу. Сотрудники патруля и дома милосердия. Провести переговоры не удалось.
Оген сбежал!
Глава XVI
Я всегда думала, что площадь, где расположен рынок, так и называется Рыночная. Но на здании рынка и на ближайшем доме висели таблички «Сутулая» с номерами зданий. То есть, Сутулая площадь. Ну, она правда не очень ровная, с одной стороны идёт под уклон, с другой вспухает горбиком. «Сутулая» гораздо лучше. Площадь как человек. Живая и со своими проблемами.
На углу Сутулой площади, в доме с табличкой, расположен книжный магазин. Маленький, незаметный. И, скорее, канцелярский: внутри торгуют карандашами, чернилами, линейками, простыми и треугольными. Это как с аптекой Баха, которая заодно ещё и часовая мастерская. Так и здесь. Книг не очень много, в основном учебники. Ещё есть карты Захолустья, современные и не очень, есть всякие там открытки – котики, овечки (тьфу!), цветочки, домики, «поздравляем с малышом». Они не особо интересные, но каждый раз, когда я иду по Сутулой площади, я останавливаюсь у витрины книжного магазина. Разглядываю нарисованных на открытках котиков и пупсов. Мысленно выбираю открытку для мамы. А потом, пока иду дальше, так же мысленно её подписываю.
Но сегодня не пишется. Я подхожу к витрине, а оттуда на меня смотрит… смотрю я сама! В десяти экземплярах.
Мои портреты в витрине книжного, вместе с открыточками! Я тоже типа открыточка. Раскрашенная, как старинная фотография. Губы розовые, глаза голубые. У меня и голубые? Ну-ну! Фотошопа на вас нет! Зато волосы кудрявые-кудрявые! И чёрные-чёрные! Как на парике пуделя Артемона!
На белой кружевной рубашке огроменная зелёная капля. Нет, не на рубашке. Меня нарисовали в платье. Оборочки, воротничок. Как будто меня в кремовый торт воткнули!
А на самом деле у меня костюм почти как у дорогого Ж в мюзикле. Белая рубашка с широченными манжетами, чёрные штаны – я тоже хотела широкие, но вышло не очень похоже. Хотя я специально показывала маме Толли на экране фрагмент из мюзикла, где Жером так одет.
– Так лучше, – говорит Юра, глядя на моё изображение.
Что он понимает!
– Ну… Если тебе нравится… – и я подвисаю.
А если ему реально это нравится больше, чем я настоящая? Что тогда?
– Ничего так, нормально, – говорит он и не выдерживает, смеётся. Я даже не успеваю его пнуть.
Но я нежно пинаюсь, это ведь Юра, я не хочу, чтобы ему было больно. Хотя, когда я первый раз так сделала, он вообще растерялся. Ну тут девушки себя так не ведут. По крайней мере, наследницы Ордена. Обычные могут, мне кажется. Наверняка у него в доме милосердия и не такое было. В смысле, что дрались и вообще. Но я не хочу ему об этом напоминать, потому что он будет думать про Тай, а мне это неприятно. Хотя я сама о ней много думаю.
Мы так и не виделись после того, как её мать попыталась меня придушить. У меня правда не было времени, чтобы зайти в книгоубежище. Тайна Неты, поиски Огена, всякие дела мамы Толли и будущий праздник. И вообще, Тай могла бы хоть письмо написать, здесь ведь все пишут письма. А она молчит. Если бы у меня был мобильный, я бы его проверяла каждые полчаса, реально. Или каждые десять минут. Я вообще не выдержала бы и позвонила первая. Может и хорошо, что здесь нет телефонов.
– Ты чего опять такая? Всё нормально, Дым?
Пожимаю плечами.
– Они его обязательно найдут!
Это он вообще про что? Про кого? А, про Огена. Я про него почти забыла, в голове непонятки с Тай. И я не знаю, как их перекрыть. Наверное, если сдать такое воспоминание, оно будет меньше болеть. Хоть какая-то польза от переживаний.
Ага, конечно. Я так переживала, что не заметила, куда делся Юра. Растаял, как мороженое в жару. Как в тот первый раз, по дороге на канатку. Только сейчас я ничего больше не успеваю подумать, не успеваю перепугаться. Я теряюсь. Раньше, если бы меня оставили одну в городе, я бы сразу пошла в книгоубежище, а сейчас что?
Хоть ложись посреди Сутулой площади и ори во весь голос. Мне, кстати, сегодня ночью снилось, что я как раз здесь лежу. Но не кричу, а типа сплю. На голове венок из роз. Со стороны красиво. Ко мне подходят разные люди, а я им говорю одно и то же: «я раскрыла книгу, я раскрыла тайну». Мысль идёт по кругу, как припев. Я не понимаю, что это значит. Где я это слышала? Мне не с кем об этом поговорить.
Никому я не нужна, никто меня ни о чём не спросит. А главное, мне некому рассказать ничего вообще. Может, Юре? Но он опять делся непонятно куда.
Звякает колокольчик на двери книжного магазина. Юра выходит наружу. У него в руке бумажная роза! Бледно-голубая, тоже как с торта! И он ко мне идёт с этой розой. Вправду! Это невероятно. Мне кажется, это самое главное воспоминание в моей жизни. Не отдам никому, закопаю в углу своей души и пусть потом закопают вместе со мной. Хотя!
Если мне надо оставить после себя что-нибудь хорошее, я как Нета, оставлю про любовь. Что может быть важнее?
Мы стоим у витрины книжного, Юра молча передаёт мне голубую бумажную розу. В другой руке у него бумажник, оттуда что-то торчит, не купюра, побольше. Открытка
