в каких фильмах?
Валя задумалась.
— В основном это те фильмы, которые я не видела, а только читала или слышала о них.
— Боюсь, когда ты их увидишь, то тоже назовешь «мурой»…
— Во-первых, не «когда», а «если»! — Валя подняла указательный палец.
— Хорошо, — смиренно сказал я, — и что же это за такие сокровища кинематографа?
— Например, Хичкок, — сразу сказала Валя.
— Прекрасный выбор, — развел я руками.
— Ты у него видел что-нибудь?
— Так, — замялся я, — что-то не самое известное… В основном тоже больше слышал.
— Ну да, куда уж тебе, — снова продолжила насмешничать Валя. — В Карловых Варах такое вряд ли увидишь.
— Договорились, когда поеду куда-нибудь там в Лондон, — мой язык уже еле ворочался, — возьму… тебя с с-собой…
— Не «когда», а «если»! — вновь поправила Валя.
70
— Валя, — сказал я, — а когда… то есть если… я уже запутался, как лучше… В общем, если я позову тебя в кино, то… боюсь оказаться в затруднительном положении. Хичкок у нас не идет, а из того, что идет, даже представить не могу, что бы тебе могло хоть немного понравиться…
— «Немного понравиться» — это как-то не про меня, — поморщилась Валя. — Мне либо нравится, либо нет.
— Такой вот максимализм?
— Угу. — Она уже вновь набила рот, но очень быстро прожевала, запила вином и продолжила: — Если даже кино не понравится, не так уж страшно. В темном месте всегда есть чем заняться…
— Это чем же?
Валя посмотрела на меня, как на человека с другой планеты:
— Целоваться, конечно.
— А если ты в кино одна пошла?
— Одна я не хожу, — отмахнулась Валя.
— А если с подругой?
— С подругой тоже можно целоваться, — немедленно ответила Валя. Я счел это смелой шуткой. Смелые суждения, смелые шутки — вот ты какая, Валентина Воскресенская… Нет, Варвара Армагерова, моя Варя, конечно, была совсем другой… Это не она. Нет, не она. Не может быть она… то есть ею…
— А ты хочешь пригласить меня в кино? — спросила тем временем Валя.
— Я бы хотел, да, — ответил я, хотя еще не вполне был уверен, действительно ли хочу этого.
— И когда?
— Можно сегодня. Если ты…
— Сегодня? — удивленно перебила Валя и даже не донесла до рта очередного бокала. — А я думала, сегодня мы уже другим займемся…
— Это чем же? — с искренним любопытством поинтересовался я.
— Трахаться будем, — сказала Валя само собой разумеющимся тоном.
Я чуть не поперхнулся, услышав это. Раскрыл рот, выпучил глаза и словно потерял дар речи.
— Ой, ну не надо! — сделала скептическую гримасу Валя. — Еще скажи, что это не входило в твои планы…
— Честно признаться, нет, — выдавил я.
— Да-да, так я и поверила, — кивнула Валя и сделала несколько больших глотков пива. Я же машинально потянулся за сигаретами.
Может, так у них сейчас принято? — размышлял я. — Мы, понятно, были стократ скромнее, но это когда было… В пятидесятые… А сейчас — совсем другое. За рубежом сексуальная революция — ну вот и до нас, значит, докатилось… К тому же Советский Союз и здесь впереди планеты. Теория «Стакана воды» бытовала у нас еще в двадцатые. Да и кино тогда было откровенное — «Третью Мещанскую» хоть вспомнить… А Запад сейчас только все это перенимает…
«Да нет, это все ни при чем! — одернул я сам себя. — Это просто такая вот раскрепощенная девушка — уникальная. Варя тоже была уникальной, но по-своему. А она, Валя, — по-своему».
Докурив, я с отвращением глотнул шампанского — и в деланом изнеможении откинулся на спинку стула:
— Ну все, я дошел до кондиции.
— Это что значит? — не поняла Валя.
Я понял, что это действительно пока еще нуждается в объяснении.
— Это из фильма «Бриллиантовая рука», — небрежно отвечал я. — Новая комедия Гайдая. Жаль, что пока я не могу на нее тебя сводить… Разве что договориться с Гайдаем…
— К черту Гайдая! — отрезала Валя. — Я вообще не люблю комедии, а уж наши советские… И я, кстати, тоже дошла до кондиции, так что мы можем… продолжить вечер у тебя.
К этому моменту я уже как будто совершенно протрезвел.
— Возражений нет, — вполне отчетливо выговорил я.
71
То была самая страстная ночь в моей жизни. Если бы степень влюбленности в девушку полностью зависела от того, какова она в постели, то каждый, проведший ночь с Валей, влюблялся бы в нее без остатка и навсегда.
К счастью (или к несчастью), половая отзывчивость девушки — не единственное, что заставляет к ней тянуться. Я с самого начала понимал, что Валя никогда не займет в моем сердце место Вари. С Варей все было не так бурно — но как раз в этой ее перманентной сдержанности и крылась особая прелесть…
Я проснулся только к обеду. Разлитое по всему телу ощущение выжатого лимона. Головная боль. Психологическое отупение. Ясно, что в подобном состоянии ни о каких съемках не может идти речи…
Валя, судя по всему, придерживалась того же мнения. Она развалилась на моей постели, раскинув в стороны руки, и сладко посапывала.
Но как только я нашел в себе силы подняться с кровати, она немедленно открыла глаза и пронзила меня взглядом.
— Доброе утро, — с усилием выговорил я.
— Виделись, — отрезала Валя и натянула одеяло на голову.
Довольно грубо. В этом все и дело, в этом и отличие. В Варе была нежность. В Вале есть только страсть, оборотная сторона которой — агрессия.
Спустя час я кое-как пришел в себя с помощью кофе и сигарет. Сидел на кухне и пил чашку за чашкой. Пепельница мгновенно заполнилась окурками.
Взлохмаченная и заспанная Валя ввалилась, по-другому не скажешь, на кухню. На ней были только трусики.
Она шмякнулась на табурет напротив меня и достала сигарету из пачки, лежащей на столе. Я чиркнул спичкой и поднес ей огонек.
— Кофе? — предложил я. Она кивнула.
Выпив две чашки и выкурив четыре сигареты, Валя произнесла второе слово за это утро:
— Мерси.
— Не за что, — ответил я.
Валя выгнула спинку и потянулась, вновь широко расставив в сторону руки. Меня немедленно охватил новый приступ желания.
Я встал, подошел к ней сзади и обеими руками сжал ее грудь, одновременно целуя ей ухо, шею, плечо.
Я ожидал, что она скажет: «Ну хватит, сколько можно», вырвется из моих рук и надолго запрется в ванной… Но она отреагировала с незамедлительной готовностью. Покрыла поцелуями мое лицо, крепко схватила за плечи и ловко запрыгнула на меня, обвив ногами поясницу.
Я донес ее до кровати и аккуратно уронил на простыню. «Иди ко мне», — беззвучно шептали ее губы. Я не заставил себя ждать…
Когда мы снова лежали в
