Сбоку послышалось деликатное покашливание.
— Если вы не против, господин Галактионов, то я бы всё-таки хотел выслушать.
— Что выслушать? — спросил я, не поворачиваясь к нему.
— Ваш совет.
— Какой совет? — спросил я.
— Ну, вы хотели дать мне совет, — Веревкин выглядел несколько растерянным.
Я не выдержал и рассмеялся.
— Да я шучу, Верёвкин. А вообще соображать нужно быстрее.
Единственный глаз у Веревкина дернулся. Похоже, мне удалось его задеть. Не то, чтобы мне это было важно, но люди такие забавные.
— Так вот, Прохор... Если война будет всё-таки объявлена, и твой господин решит послать тебя во главе штурмовой группы в мою усадьбу, рекомендую выпить много слабительного. Просраться там, или ещё что-нибудь... И заодно взять больничный на это время.
Тут уж лицо у Прохора вытянулось, доставив мне удовольствие.
— Да что вы такое говорите?!
— Что я говорю? Я говорю простые и понятные вещи, которые, очевидно, спасут тебе жизнь. И первый подарок я сделаю тебе прямо сейчас.
— Какой подарок? — спросил Верёвкин.
— Я отпущу тебя живым, вместо того, чтобы прикончить.
Непроизвольно Верёвкин положил руку на эфес меча.
— Эй, здоровяк, полегче! — тут же отозвался Волк, поднимая ствол винтовки.
— Мы мирные парламентеры… — начал он.
— Ну да, мирные, которые притащили нам бомбу замедленного действия, — кивнул я на Василиска.
— Вы о чём? — удивился Прохор.
Я пристально на него посмотрел.
— Ты реально не знаешь… или прикидываешься?
Прохор недоуменно развел руками, а я не смог понять, как обстоят дела на самом деле.
— Решётка развалится примерно через двенадцать часов, — посмотрел я на часы. — Это примерно около двух часов ночи, когда все будут спать. И артефактная маска исчезнет тогда же. И как ты думаешь, сколько неприятностей может принести эта тварь в два часа ночи внутри моей усадьбы?
Прохор недоуменно посмотрел на меня.
— Ну, я тебе спойлерну. Нисколько не сможет. Потому что я этого не допущу. Да и Василиск бракованный. Скажем так, переводя на человеческий язык, он сейчас в состоянии безумия. А капсула, что находится у него в основании черепа, постепенно растворяется, чтобы примерно через двенадцать часов выплеснуть все свое содержимое, введя его в абсолютнейшее неистовство. Ну, и кроме материального боевого коктейля, кто-то поработал с этим зверьком на эфирном плане. Не знаешь кто, Прохор? — невинно поинтересовался я.
— Нет, — ответил он.
— Надеюсь, что это так, — хмыкнул я. — Поэтому покиньте мои машины, — я выделил слово «мои», и сзади довольно хрюкнул Волк. — И проследуйте пешочком. Ваши «Акулы» вас заберут.
— Но… — начал Прохор.
— Молчать! — резко сказал я. — Ещё слово, и вы тоже останетесь здесь.
Я видел, как побагровело лицо Прохора.
— Великий Магистр, верно? Нет, если есть желание, то мы можем решить наш вопрос один на один, прямо здесь, при свидетелях. И тогда мои ребята отпустят вас отсюда целыми и невредимыми, и даже со своими вертолётами. И вы полетите, чтобы отрапортовать вашему хозяину, что решили вашу проблему. Хотите так? — слегка наклонил я голову, и с улыбкой посмотрел на Прохора.
Думал Прохор секунд пятнадцать. Я видел по лицу, как он осматривает меня с ног до головы, пытаясь прощупать и оценить свои шансы. В какой-то момент я уже было обрадовался, решив, что он захочет рискнуть. Но нет, Прохор покачал головой и сказал.
— Я, пожалуй, воздержусь. Такого приказа у меня не было.
Я не удержался, сделал два шага, и хлопнул по плечу здоровяка.
— Вот теперь молодец! Люблю людей с чувством самосохранения.
Сзади хмыкнул, а потом откровенно заржал Волк. Я обернулся к нему, он замолчал, но продолжал улыбаться, гад такой.
— Но всё-таки я позволю заметить, что ваши обвинения ничем не обоснованы.
— Даже так? — улыбнулся я. — Тогда, давай, я выделю для вас один большой подвал, и посажу всех туда, вместе с клеткой Василиска. Предоставлю вам удобные постели, и вы останетесь у меня в гостях до утра. А утром вернетесь домой. Как вам такое?
— Я, пожалуй, воздержусь, — в этот раз Прохор, почти не думая, ответил сразу.
— Всё, свободны, — махнул я рукой. — Надеюсь, мы с вами больше не встретимся.
Я махнул рукой, и сразу потерял к ним интерес.
Двигатели вертолётов выключились, и винты, вхолостую покрутившись ещё несколько кругов, застыли. Оттуда вышли пилоты.
— Шлемофоны! — услышал я сзади шипение Волка.
— Чего?
— Шлемофоны хорошие, — кивнул Волк.
— Ну, это уже вообще, Волчара! — укоризненно посмотрел я на него.
— А что такого? — совершенно не смутился Потапов.
— Нельзя быть таким мелочным, мой друг! — назидательно поднял я палец. — Да и прикольно это. Идут по лесу пилоты в шлемофонах, но без вертолетов!
— Хмм… — задумчиво почесал лысину Волк. — А я бы забрал!
— Не сомневаюсь, — покачал головой я. — Но нет!
Я наблюдал, как группа людей отходила к опушке леса. Слева и справа от них следовала группа «Виски», ненавязчиво сопровождая гостей на выход.
— Круто ты его развел! — к Волку вернулось хорошее расположение духа, когда он осмотрел добычу. — Доброхотов будет в ярости.
— Да, Доброхотов, надеюсь, будет в ярости, — сказал я. — Вот только я его не развел. Всё, что я сказал — действительно правда.
— Но... Как?! — удивился Волк.
— Иди сюда, — кивнул я ему, и подвёл к клетке.
Достал Аквилу, и двумя ударами срезал нижнюю часть прутьев. Из них тут же полилась мутная жидкость, разъедавшая очень сильный разломный металл.
— Внутри прутьев кислота от Морского Дьявола, — сказал я, ткнув краем меча в срезанный кусок пола, внутри из которого торчал ошмёток блеклой массы. — Причём, эта кислота в слюнном канале этой же твари.
— И сделали её совсем недавно. “Слюновод” имеет антикислотные свойства примерно 48 часов после смерти, затем разваливается. Так что решетка была сделана в ближайшее время. Это очень большие затраты, и очень большое искусство. Причём, хрен бы мы определили их каким-либо прибором!
Волк смотрел на меня восторженно, даже приоткрыв рот от восхищения.
— Но как ты об этом узнал?
— По запаху, — хмыкнул я. — Эти Морские Дьяволы водятся на глубине от километра, — просветил я его.
По лицу было видно, что Волк «поломался».
