Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
– Заткнись и дай тебя вытащить, – оборвал Данила.
Не привыкший к такому обращению Картограф умолк. Данила пошел на звук и остановился. Лоза здесь сплелась в кокон, плети были толстые, одеревеневшие, шипы на них – загнутые, но дрянь шевелилась, тянулась к живому человеку. Да-а, влип Картограф! Данила достал нож, примерился: ну никак не мачете. И верных индейцев поблизости не наблюдается.
– У тебя хоть нож есть? – спросил он.
– Только губная гармошка. Но как-то лоза на змей не похожа.
С перепугу Картограф даже заговорил по-человечески. Данила оценил его попытку пошутить, но ситуация оставалась серьезной.
– А уйти можешь? Ну, складками?
– Тут их нет, – пожаловался Картограф, – тут все плоское и обычное. Искажений тоже нет, ты заметил? Вообще я не понимаю, где мы оказались. Единственное, что напоминает про Сектор, – лоза, но и только. Можно было бы предположить, что мы умерли или умираем. Что мы в загробном мире или галлюцинируем на берегу Могилевского…
– Помолчи, не каркай! Что-то, а умереть шансы есть.
Данила резанул ближайшую плеть – тщетно, лезвие соскочило, лишь слегка поцарапав хищную лиану.
– Скорее давай, – попросил Картограф.
Ага, еще бы знать – что делать… Данила обошел «кокон» в тщетной надежде, что проход отыщется. Черт, а ведь Прянин с Маугли могут попасть еще круче, а Данила тут возится с этим неприятным и бесполезным уже человеком! Но не бросать же его…
Он вытащил сигареты, закурил. Даже табак в этом воздухе пах по-другому, неприятно, что ли. Местные индейцы, должно быть, забивают трубки мира эндемичными растениями, а не табаком. И передают их по кругу… Трубки. Растения. Огонь.
А запалим-ка мы костерок. И будем надеяться, что Картограф не выступит в роли шашлыка.
Данила огляделся, выбрал сухой клок мха, поджег его – вспыхнуло ярко и жарко. Отлично! Ветер был слабый, и Данила собрал еще мха, положил с наветренной стороны так, чтобы огонь пошел на лозу.
Ладно, рискнем. Другого выхода все равно нет.
Прежде чем чиркнуть зажигалкой, он предупредил Картографа:
– Я попробую ее поджечь. А ты, как прогорит, закрывай голову руками и беги. Я пламя собью. Лучше слегка обжечься, чем сдохнуть.
– Ладно, – без энтузиазма согласился Картограф, – попробуем.
Полыхнуло душевно. Черный дым повалил почти вертикально к небу все того же багрового оттенка. Ветер, как специально, стих, и слышно было, как трещит лоза. Через минуту напряженного молчания сквозь стену огня с диким воплем пробился Картограф. Данила подскочил к нему, курткой сбил пламя, повалил на землю, заставил покататься по влажному мху.
Осмотр показал, что Картограф вышел из переделки относительно целым: несколько ссадин (к счастью, не от ядовитых шипов лозы), опаленные брови и ресницы, слегка подгоревшие кудри и в паре мест – прожженная одежда. Лоза полыхала, и Данила с беспокойством подумал: как бы не спалить все джунгли.
Жирная копоть возносилась вверх, воняло горелой плотью – все-таки лоза оказалась не совсем растением. Он отступил подальше от костра. Ну нет худа без добра. Если Прянин или Маугли в этот момент сидят на дереве, то наверняка поймут, где Данила.
А если с холма наблюдают аборигены-канибалы или, не дай бог, Астрахан-старший, то это уже хуже.
Картограф молчал и, сидя во мху, жадно хватал воздух ртом.
– Идти можешь? – спросил Данила. – Надо наших искать. И вообще, пора отсюда валить, пока мы не поджарились. Лесной пожар, бро, – опасная штука.
Картограф дико глянул и поднялся на ноги.
– Могу. Пойдем. Дышать трудно, наглотался…
– Вот и помолчи, побереги дыхание.
Данила в последний раз обернулся на пожар – он разрастался, пламя ползло по мху, подступая к деревьям. Черт, так рисковать из-за этого типа! Астрахан с досадой поморщился. Картограф ему не нравился и раньше, а сейчас, в силу своей бесполезности, и вовсе стал неприятен.
Вот за Марину, Прянина или Маугли он лес бы поджег. И может быть, сам сунулся в пламя.
Данила зашагал прочь от пламени – наугад.
Сверху что-то капнуло. И еще раз. И еще. Они с Картографом дружно задрали головы – туч не было видно, небо сохранило неприятный оттенок красного, но начался дождь, мелкий и частый. Данила моментально промок до нитки и возблагодарил всех богов за то, что осадки здесь обыкновенные. Падай с неба кислота – мало бы не показалось.
– Как по заказу, – сообщил Картограф, подставляя струям воды лицо. – Я думаю, мы все же не в аду. В аду нас бы поджарили. А вот на галлюцинацию вполне смахивает…
– На совпадение смахивает, – отфыркиваясь (дождь лил уже как из ведра), сообщил Данила.
Картограф насупился и замолчал. К сожалению, как Данила уже понял, надолго его молчания не хватит.
Шипело, остывая, пожарище. Дым стал гуще, взлетали хлопья сажи, но пламени уже не было. Дождь шел еще несколько минут и оборвался так же резко, как начался. Данила пожалел, что не догадался наполнить водой фляги, – дождевая вода полезнее той, что из местных водоемов. По крайней мере, в ней не будет микроорганизмов.
Направление особо выбирать не приходилось – шли там, где можно было пройти, не влипнув в лозу. Казалось, что Данила с Картографом движутся по лабиринту. Через километр-другой извилистого перемещения листья стали сухими: здесь, видимо, дождя не было. Данила брел, поглядывая на небо (темнеть, похоже, не собиралось), и периодически затыкал Картографа, чтобы прислушаться.
В необитаемые джунгли он не верил. То, что пока они не нарвались на хищников, ничего не значило.
Подтверждая опасения, впереди зарычали – крайне знакомо.
Из узкого прохода в зарослях выходили чупакабры. Эти, из Глуби, были крупнее своих подмосковных сородичей – твари размером с ротвейлера, массивные, пятнистые, с тяжелыми челюстями и выступающими клыками – не жалкие стайные мутанты, а настоящие дикие звери.
Но ходили они, тем не менее, не по одной. Данила насчитал пять штук. Вожак – самец крупнее прочих – ощерился и снова зарычал. Голый хвост стегал его по ляжкам, дотягивался до боков. Данила прицелился.
Интересно, знакомы эти твари уже с огнестрельным оружием?
Выстрел грохнул оглушительно, вожак рухнул, остальные твари прыснули в стороны. Одна даже влетела с перепугу в лозу, забилась и тут же обмякла.
– Путь свободен, – Астрахан присел над убитым зверем, рассматривая.
Нет, не чупакабра. Тварь похожая, но совсем другая. Гармоничнее, что ли? Как сравнивать рысь и домашнюю кошку – лапы, хвост, морда, а общее впечатление разнится.
Если здесь такие чупакабры, то местных хамелеонов и хренозавров лучше не представлять – психика целее будет.
– Видишь, – Данила решил использовать удобный для нотации момент. – Ты же не затыкаешься, вот нас и слышно за километр. Все окрестные звери уже бегут покушать человечинки.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
