Я знаю, что он тоже это почувствовал, потому что его дыхание учащается.
Мой пульс на шее сошел с ума.
Его губы замирают на моей коже на долгие секунды. Я собираюсь спросить, что он делает, хотя прекрасно понимаю, что он делает, но знаю, что должна положить этому конец, пока все не вышло из-под контроля. Но он придвигается ближе, и моя грудь касается его груди, высасывая слова из моей головы и весь воздух из моих легких.
Его губы прокладывают дорожку по моему виску, останавливаются, чтобы мягко поцеловать скулу, а затем челюсть. Он продолжает целовать меня, пока не достигает уголка моих губ.
Мои глаза закрыты. Я открываю их и смотрю в его глаза. Я знаю этот взгляд. Когда-то я любила этот взгляд.
— Зи… — шепчу я.
И это все, что требуется.
Его рот обрушивается на мой.
Я без колебаний открываюсь ему. Его язык проникает в мой рот, скользит по моему языку, и все рациональные мысли покидают меня.
Его руки тянут вверх материал моего длинного платья, обнажая бедра. Он поднимает меня, словно я ничего не вешу.
Клянусь Зевсом, что именно так и есть. В этом парне около ста двадцати килограммов чистой, твердой мускулатуры, и он приседает с пятьсот килограммовой штангой просто так, для удовольствия.
Мои длинные ноги обхватывают его талию.
Я смутно ощущаю движение.
Затем входная дверь с грохотом захлопывается.
Секундой позже я ударяюсь спиной о стену в коридоре.
И вот именно тогда все становится горячим и диким.
Мы начинаем двигаться так, словно изголодались друг по другу.
Так и есть.
Пять лет подавленных эмоций вылились в этот единственный поцелуй.
Он отчаянный и нуждающийся.
И я не могу насытиться…я хочу быть ближе.
Я извиваюсь на нем. Сжимаю пальцами его волосы. Тяну их.
Он стонет мне в рот, заставляя меня улыбнуться от той власти, которую я имею над ним.
Я зажимаю его нижнюю губу зубами, и впиваюсь ними в нее.
Он шипит – звук, звук, который я так давно не слышала.
Я встречаюсь с его глазами. Дикое пламя секса горит в них. Я утихомириваю жжение своим языком, слизывая боль.
Его пальцы впиваются в мою задницу, он спускается поцелуями по моей шее, к груди.
Нас окутывает густой туман похоти и чистого секса, и я ничего не вижу за его пределами.
Все, что я вижу – это он.
Все, чего я хочу – это он.
Его бедра врезаются в мои. Я чувствую его, горячего и твердого, сквозь материал моих трусиков, и я громко стону.
— Шшш, Голубка. Мы должны вести себя тихо.
Джиджи.
Это тот толчок, который возвращает меня с небес на землю, тот толчок, в котором я нуждалась. Ее имя – словно ушат холодной воды на мою горячую голову.
Я не могу этого сделать. Я не могу рисковать тем, что это может плохо закончится.
Я не хочу, чтобы Джиджи пострадала.
Или я.
Я не могу поставить свое сердце на карту ради Зевса Кинкейда.
— Остановись. — Я отталкиваю его руками в грудь.
Он отступает, выглядя растерянным. Я спускаю ноги на пол.
— Голубка?
— Я не могу сделать это с тобой.
Его замешательство трансформируется в боль. Я вижу, как это отражается в его глазах.
Он отступает назад. Запускает пальцы в волосы, переплетая их на затылке.
— Кам…
— Мне нужно, чтобы ты ушел.
Он долго смотрит на меня, пока я больше не могу этого стерпеть. Я отворачиваюсь и смотрю в коридор.
Следующее, что я слышу – это звук открываемой двери. Я чувствую прохладу ночного воздуха на своей коже. Дверь плотно закрывается.
Я прислоняюсь спиной к стене.
Он ушел.
Это ведь то, чего я хотела, верно? Это то, что я велела ему сделать.
Но слезы все равно словно предатели наполняют мои глаза.
И когда я слышу, как оживает двигатель его машины, внутри меня что-то загорается. Я не хочу называть это чувство, но оно хорошо знакомо мне.
Тогда я двигаюсь. Я открываю переднюю дверь, не имея ни малейшего представления, что собираюсь сказать ему, зная только, что не хочу, чтобы он уезжал вот так.
Но я опоздала.
Он уехал.
Глава 20
Работать сверхурочно, при этом поспать лишь пару часов – плохая идея. Я чувствую себя настоящим зомби.
Я и забыла, как это тяжело – работать целый день не выспавшись. Мне уже давно не приходилось этого делать, потому что Джиджи абсолютно потрясающий ребенок, и она начала крепко спать по ночам, как только ей исполнился год.
Ничто не может помешать моей девочке и ее сну.
К несчастью для меня, многое мешало моему сну.
Ну, точнее только одна вещь.
Зевс.
Каждый раз, стоило мне только закрыть глаза, как я чувствовала призрак его поцелуя на своих губах, тепло его тела, прижатого ко мне… и боль в его глазах, когда я отвергла его.
Я по полной облажалась прошлой ночью.
Я сразу же должна была отшить его. Но я была слабой и позволила ему поцеловать себя.
Черт, я набросилась на его рот, стоило ему только поцеловать меня.
Я не разговаривала с ним с прошлой ночи. Ранее я получила от него пустяковое сообщение, в котором он сообщил, что забрал Джиджи из сада, и что они у него дома.
Я чувствовала холод, исходящий из моего телефона.
Мне стало плохо, когда я прочла его сообщение.
Мне до сих пор плохо, страшно и грустно.
Поцелуй с Зевсом прошлой ночью только напомнил мне о том, как хорошо нам было когда-то. Как горячо мы любили друг друга. Как потрясающе он всегда заставлял меня чувствовать себя. Как все легко было между нами, когда мы были молоды и влюблены.
Теперь, когда речь заходит о нас с Зевсом, ничего не бывает легким.
Я знаю, что мне нужно поговорить с ним о прошлой ночи. Прояснить ситуацию между нами.
Но мне так хочется избежать этой части.
Но я не могу избежать его.
Он привезет Джиджи позже.
Так что мне придется надеть трусики большой девочки и поговорить с ним как взрослая.
У меня получится.
Я так думаю.
Уф.
Мне просто нужен кофе, а эта слабая моща в участке ни на что не годна.
