С минуту Иван молчал, пытаясь найти подходящие слова, а затем в ярости отшвырнул от себя фотографии.
— Олег узнал, да? — спросил он, на что Дима молча кивнул. Затем Лесков вкратце пересказал услышанное от Бранна.
— Но зачем он поперся к нему один? Почему ничего не сказал мне?
— Ничто не заставляет нас молчать так, как уязвленное самолюбие. Я бы тоже о таком не рассказывал. А ты?
Иван не ответил. Дальнейший рассказ Димы с последующей фотографией заставил его забыть о разогреваемой еде, и Лесков сам поднялся с места, чтобы выключить плиту.
— Это ты… убил его?
Лесков чуть помедлил, прежде чем ответить. Если бы он сказал «да», то сильно преувеличил бы, но если бы сказал «нет», то попросту солгал бы.
— Я не знаю, где была сделана эта фотография, — тихо произнес он, и Иван воспринял этот ответ, как отрицательный.
— Кто дал тебе снимки? Как ты вообще узнал?
— Само собой, мне помогли, — отозвался Лесков, неспешно накладывая еду на тарелки.
— Кто? Кто помог, Дим? — Иван нервно провел рукой по волосам, взъерошивая их еще больше.
— Киву…
В тот же миг в глазах Бехтерева отразилось удивление.
— Киву? — эхом переспросил он. — С чего ему тебе помогать?
Лесков поставил тарелки на стол и, опустившись на стул напротив Ивана, нехотя произнес:
— Я работаю на него.
— Ты? На Киву?
Лесков кивнул.
— За дебила меня держишь? — в голосе Ивана отчетливо послышалось недоверие. — Если кто и работает на Киву, то это профессионалы своего дела. Ему нахрен не сдался детдомовский пацан. Ты же ни стрелять не умеешь, ни драться нормально…
— А чем ты заинтересовал питерских? Вы с Олегом тоже не супермены, — резонно заметил Дима.
— Да мы просто ездили с ребятами, если на кого надавить надо. Ну там, на должника какого… Или ментам деньги развезти. И вообще, то питерские, а то Киву! У него в охране очень крутые и толковые мужики.
— Знаю я его «толковых» мужиков, — Дмитрию вспомнились Лось и Кастет, хотя, справедливости ради, надо признать, что просчитались эти двое лишь потому, что столкнулись с «иным».
— А что у тебя за обязанности? — не унимался Бехтерев.
Именно этого вопроса Дима опасался больше всего. Он не знал, как объяснить другу род своих занятий, поэтому решил опустить некоторые нюансы.
— Помогаю ему вести бумаги, — ответил он. — Денег много не прошу, вот Киву меня и держит.
— Какие нахрен бумаги? В России что, дефицит бухгалтеров? Ты же вроде строитель по образованию…
— Хочешь, позвони ему и спроси. Киву подробно объяснит тебе причину своего закидона, — в голосе Лескова послышалось раздражение, на что Бехтерев криво усмехнулся:
— А жирдяя… Это он положил?
Дима кивнул:
— Бранну не понравилось, что Клементьев пытался повесить на него убийство, которое ему не было резона совершать. Он же убрал и исполнителя. Расплющил под прессом машину вместе с ублюдком.
Некоторое время Иван молчал, после чего достал бутылку коньяка и, щедро плеснув напиток в чайную кружку, залпом опустошил ее.
— Хочешь? — спросил он, протягивая бутылку другу.
Дима отрицательно покачал головой. Сегодня у него была запланирована еще одна встреча, поэтому он предпочел оставаться трезвым. Об этой самой встрече он как раз и собирался сейчас поговорить.
— Теперь о твоих наездах, — произнес Дима, откидываясь на спинку стула и с вызовом глядя на несколько смутившегося Ивана.
— Да я уже понял, что погорячился. Можешь ничего не говорить.
— И все же проясним, — настаивал Лесков. — Ты прав: в детстве мне действительно нравилась Миланка. Она, по-моему, всем нравилась, даже тебе, только ты быстро переключился на Алинку.
— Говорю, проехали…
Но Дима продолжал:
— Миланка помнит об этом не хуже тебя, поэтому и решила обратиться именно ко мне. Сказала, что боится за собственную жизнь. Олега убили, и ей страшно. Ну вот и прикинь, что я должен был ответить девушке своего лучшего друга? Езжай с Игорем? У меня была такая мысль, однако, если бы она действительно уехала, а потом их обоих грохнули в Анталье, кто был бы виноват? А в Москве у меня хотя бы был шанс попросить защиты у Бранна. Короче, Иван, я хочу, чтобы ты уяснил раз и навсегда, что с Миланкой у меня ничего не было и не будет.
— Мог бы так и сказать с самого начала, — Иван почувствовал себя немного виноватым, но все еще не сдавался. — Но нет, ты начал мутить что-то за моей спиной. Мне в принципе без разницы, просто за Олега стало обидно!
— Я собирался сказать. Но кто же знал, что Игорь меня опередит.
— Наверное, тоже все не так понял. Ладно, закрыли тему. Ты лучше мне другое скажи… — на миг парень прервался, подбирая нужные слова. — Что теперь с Миланкой делать? Не знаю, как ты, Дим, а я ведь… даже ударить ее не смогу. Если бы мужик был, другое дело, а тут… Но и отпускать ее наслаждаться жизнью тоже не хочу.
— Я думал об этом, — ответил Лесков. — Этот же вопрос задавал мне и Бранн.
— И что ты ответил? — Иван в тревоге посмотрел на Диму.
— Сказал, что сам разберусь. В конце концов, это наше дело. Вечером я договорился с ней о встрече. Можем заехать к ней вместе.
— Зачем? Чтобы облить серной кислотой?
— Скажем ей, что знаем про нее и Клементьева и прекратим общение.
— Охренеть наказание! Она прекрасно обойдется и без нас. А вот Олега уже не вернуть.
— Это не все, — чуть помедлив, отозвался Лесков. — Ты, главное, пообещай мне ничего не предпринимать. Она получит свое. Только не сразу.
Дима не стал озвучивать то, что задумал, потому что для реализации его плана ему понадобится время. И деньги. Много денег.
Встреча с Миланой была назначена на семь часов вечера. Дима предложил встретиться в кафе, но девушка настояла, чтобы он приехал к ней на квартиру. Она объяснила это тем, что плохо себя чувствует и в последнее время предпочитает никуда не выходить. В этот раз парень спорить не стал, но, вопреки ожиданиям Миланы, приехал не один.
На миг в глазах девушки промелькнуло удивление, когда она увидела подле Димы Ивана. Она бросила вопросительный взгляд на Лескова, однако все же заставила себя приветливо улыбнуться и пригласила обоих войти. Нельзя было не отметить, что для больной и убитой горем она выглядела просто великолепно. Ее волосы были завиты и спадали на плечи тяжелыми локонами, глаза казались еще более выразительными из-за макияжа, а фигуру подчеркивало тонкое шелковое платье. В комнате царил полумрак, и Дима мысленно порадовался тому, что здесь было достаточно зажженных свеч, в противном случае медные глаза выдали бы его с головой. На столе стояла бутылка вина и два бокала.
