Мне пришлось отвернуться, чтобы скрыть нарастающее облегчение. Лим Тиан Чин наверняка солгал! Я вспомнила предупреждение Старого Вонга – не доверять призракам. Так, значит, можно верить Тиан Баю? Я так сильно этого желала!
– Тебя так впечатлило упоминание корабля? – Я услышала улыбку в его голосе, даже не поворачиваясь. – Если хочешь, могу показать один сегодня.
– Да, – ответила я бездумно, забыв, что придется вызвать в воображении правдоподобный корабль.
У дверей он остановился.
– Но я хотел узнать, как вышло, что ты пришла сюда? – Его взгляд скользнул вниз по простой домашней одежде, в которую облачила мое тело Ама.
Я колебалась. Если скажу ему правду, он может отпрянуть от блуждающего духа.
– Ама ждет снаружи, – произнесла я. Все хуже и хуже – невозможно управлять воображаемой няней, как остальным. – Может, в другой раз.
– Возможно, ты права. Ведь… – Он замолчал, и ему хватило совести принять смущенный вид.
– Свадьба. – Внезапно пришло понимание. – Тебе придется жениться на дочери семейства Куа.
– Ли Лан! – Тиан Бай шагнул вперед и схватил меня за руку. К моему изумлению, ему удалось удержать ее, а не пройти через мою бестелесную оболочку. Я снова забыла, что мы находимся в мире снов, а здесь Тиан Бай считал меня такой же живой, каким был и сам. Невероятная печаль одолевала меня даже в миг, когда тепло его руки, первого человеческого прикосновения за долгое время, просочилось внутрь.
– Не грусти, – произнес он, неправильно поняв. – Не я назначал этот брак, и пока что я даже не согласился на него.
– Но отец сказал, контракты уже подписаны.
– Не моей рукой. Хотя дядя этого желает.
– Что произойдет, если ты не согласишься?
– Он лишит меня наследства.
– Значит, свадьба так важна? – разочарованно спросила я.
– Если бы Тиан Чин остался жив, эта невеста стала бы его, а не моей. У семейства Куа есть определенные торговые интересы, которые согласуются с нашими.
– И если бы он жил, ты бы женился на мне? – Я не сумела скрыть тоску в голосе. Видимо, Лим Тиан Чин вечно будет стоять между нами.
– И тебе еще нужно спрашивать?
– Но ты едва меня знаешь.
– Я был в курсе соглашения до отъезда в Гонконг.
– Его заключили так давно? – снова удивилась я, потому что сбивчивый рассказ отца почти не касался этого «соглашения».
Тиан Бай придвинулся ближе.
– Они обсуждали это, когда мы были детьми. Точнее, когда ты была ребенком. Должен сознаться, вначале я немного обеспокоился. Тебе исполнилось лишь семь лет, когда о соглашении упомянули впервые. – Я попыталась вырвать руку, но он вместо этого притянул меня ближе. – Представь: мне было почти шестнадцать, а они сообщили, что я помолвлен с девочкой с косичками. Но позднее я кое-кого расспросил.
– И кого же?
– Это раскроет мои секреты. – Одна улыбка – и он поймал меня. Его глаза потемнели, взгляд стал пронзительным. Я едва дышала, прекрасно осознавая, насколько близко он стоит.
Тиан Бай повернул мое лицо к себе, пробежал рукой по моей шее и плечам. Кожей я ощутила теплоту и сухость ладони там, где она касалась меня. Я чувствовала жар его тела сквозь тонкую хлопковую рубашку, его пальцы скользили по талии, чтобы обнять меня. Его запах оказался чистым, как у моря. Кожа его шеи была так близко, что я могла дотянуться и прижаться к ней губами. Твердые и гладкие ладони поглаживали мою спину. Я закрыла глаза, ощущая, как его дыхание согревает мои веки, едва не касаясь их губами, – так, что можно было почувствовать тепло. Когда они переместились к уголку моего рта, юноша надолго замер.
Я задержала дыхание и теперь выдохнула, губы непроизвольно раскрылись. Тиан Бай прижал рот к моему рту. С удивлением я ощутила жар его губ, влажный огонь языка. Он целовал меня, вначале медленно, затем – все сильнее. Сердце грохотало, руками я вцепилась в тонкую ткань его рубашки. Потом он выпустил меня из объятий.
– Тебе нужно идти домой. Если кто-то узнает, что ты находилась со мной наедине, твоя репутация пострадает.
Смущение переполняло меня: от волнения я не знала, в какую сторону смотреть.
Тиан Бай выглядел ошеломленным.
– Нам нельзя делать это. Добра это не принесет ни мне, ни тебе.
– Думаю, тебе лучше уступить желаниям дяди. – Слова прозвучали более горько, чем я того хотела.
– У дяди есть свои стремления, но у меня нет намерения подчиняться каждому из них. – Впервые я различила жесткость в его тоне. Открытое выражение, придававшее его лицу столько очарования, исчезло, и можно было лишь удивляться тому, каким отстраненным он стал.
– И что же ты предложишь взамен? – Я знала о важности семейного мнения в таких случаях. Все казалось безнадежным.
– На самом деле моя тетя против брака. Ей больно смотреть на то, как невеста сына выходит за другого.
– Он мертв, – сухо напомнила я.
– Конечно. – Атмосфера между нами вдруг стала напряженной. Тиан Бай вертел в пальцах маленькую лошадку, искусно вырезанную из дерева, вплоть до мельчайшей детали. Мне хотелось задать ему больше вопросов о браке, но не осталось доводов для возражений. Я даже не могла принудить себя рассказать, что если и не мертва, то близка к этому. Страшно думать, что он отшатнется от меня и в ужасе отвергнет этот миг физической близости, пусть это и было сном.
– Мне нужно идти, – наконец произнесла я против собственного желания. Просто у меня не осталось идей, что делать дальше. Как я могла попросить его сжечь адские деньги или купить бумажную похоронную еду? От одной этой мысли стало еще тоскливее. – Только одна вещь. Прошу тебя. Обещай, что сделаешь, даже если не увидишь в этом смысла.
– В чем дело?
– Можешь посвятить мне рисунок? Врач сказал, кто-то должен нарисовать для меня лошадь или повозку и сжечь в мою честь. – Он нахмурился, но я торопливо говорила дальше, чувствуя расстройство из-за своего обмана. – Знаю, ты не придаешь значения подобным суевериям, но мне это должно помочь. Все, что захочешь, – просто рисунок какого-нибудь транспорта, хоть ослика.
– Мне нужно написать на нем твое имя? И к чему все это, как предполагается, приведет?
Услышав снова скептическую нотку в его голосе, я быстро придумала причину.
– Предполагается, что это унесет мою болезнь, но отец не разрешит подобное дома.
Мое сбивчивое объяснение сработало – выражение его лица смягчилось.
– Конечно. Что же ты мне сразу не сказала?
Мне стало не по себе. Почему я не сообщила ему правду? Боялась, что он отречется от меня, даст согласие на брак с девицей Куа, раз не останется никого другого – только оболочка девушки, лежащая на кровати в затемненной комнате. В тот момент я не знала этого, но впоследствии мне пришлось горько пожалеть о своем решении.
