— Привет, — Волконский наклонился и чмокнул в щёку. — Еле вырвался от Раздобудько. Она меня припахала снедь для пикника в микроавтобус грузить.
— Привет.
Отругать за бесцеремонность? Что ещё за поцелуйчики на людях? Катя сердито сверкнула глазами, но отчитать не смогла. Кого она обманывает? Ей понравились его твёрдые чуть обветренные губы на её щеке, понравился его новый терпкий парфюм, аромат которого успела вдохнуть, когда Антон наклонился к ней, понравилось, что он положил руку на её бедро, как будто так и надо, как будто ему так удобнее сидеть, а подлокотники, вообще, придуманы для слабаков.
— Ты не знаешь, мы на день едем, или как? — поинтересовался он, большим пальцем поглаживая кожу там, где заканчивалась ткань шортов. — А то запасов провизии — минимум на неделю.
— На день, — Катя всё-таки сняла его ладонь со своей ноги.
Слишком щекотными и волнующими были прикосновения. А вокруг столько народу. Одна Радослава чего стоит. Она прошла вдоль салона к задним сиденьям и посмотрела на Волконского, флиртующего с Катей, таким взглядом, что удивительно, как Антон не воспламенился.
Вдобавок ещё и вторая секретарша Обабка, Вика, тоже косилась как-то подозрительно. С чего бы это? Ну, с Радой-то всё ясно — она злится, что Волконский оставил без внимания её многодневные поползновения. А вот у Вики совершенно не было повода точить на Антона зуб. Тем более, сегодня она была не одна — в сопровождении молодого человека.
— Мой парень, Михаил, — представляла она своего спутника всем и каждому, сияя, как новогодняя ёлка.
Её воодушевление можно понять. Наверняка она догадывалась, какие шуточки отпускают в её адрес за глаза. Что-то в духе: найдётся ли смертник-доброволец, который даст согласие без наркоза встречаться с девушкой, обладающей такой своеобразной внешностью. Разве что ещё более своеобразный. Но нашёлся таки. И, кстати, вполне симпатичный.
Наташа и Ваня зашли в автобус последними. Им тоже пришлось идти в конец салона — свободные места остались только на галёрке.
— Все? — осведомился водитель.
— Все, — дала отмашку Аня Бондаренко, менеджер по персоналу, организатор и главный распорядитель всех корпоративных мероприятий.
Автобус тронулся. Через полчаса пыльный душный город, задыхающийся в июльской жаре, остался позади, и по бокам дороги гарантами лесной прохлады выстроились сосны.
— Кать, а давай после пикника в ресторан поедем? — Антон придвинулся. Плечо коснулось плеча. — Или ко мне. Можно будет пиццу на дом заказать.
— Боишься, останемся голодными? — улыбнулась Катя. — Сам же сказал: провианта — на неделю.
— Нет, ну, просто помнишь, я говорил, мне нужно тебе кое-что рассказать? Вот под что-нибудь вкусненькое и расскажу.
— Это настолько ужасно, что информацию потребуется «заедать»? — насмешливо приподняла бровь Катя.
Она догадывалась, о чём пойдёт речь. Весь вчерашний день и всё сегодняшнее утро об этом думала. Ломала голову, что Волконский имел в виду, когда говорил, что был с ней не совсем честен? Может быть, Катерина наивная дурёха, но почему-то она совершенно не сомневалась, что речь не о другой женщине. Катя не услышит признания в духе того, что Антон женат и у него семеро детей. Что тогда остаётся? Правильно — работа.
— Ладно, — не стала она мучить Волконского. — Согласна на любой из предложенных вариантов.
Разве могла Катя не дать шанс этому обаятельному заразе, который прижимался всё теснее и теснее — чуть ли уже на Катино сиденье не перебрался. Своего мало? Который сегодня утром устроил такой сюрприз, что у неё дыхание перехватило и защипало в глазах от наворачивающихся слёз. Огромная совершенно неуместная в июле валентинка. Это самое романтичное, что ей когда-либо дарили. Хотя нет, Сильвестр с Фёклой и мороженый мотыль — тоже ничего. Да, Волконский, конечно, что-то темнит насчёт своей должности, как и Катин бывший. Но Антон абсолютно не похож на него. Не похож хотя бы потому, что собирается всё рассказать сам. Конечно, Катерина даст ему шанс.
— Тогда сначала в ресторан, потом ко мне, — тут же воспользовался Катиной добротой Волконский. Угу. Ему коли мёд, так и ложку.
— Посмотрим.
Полянка для пикника была выбрана в низинке, в пойме тихой речушки. Красота! Зелёный ковёр травы подступал почти к самому берегу. Но за пару метров обрывался, предоставляя место песчаному пляжу. А вокруг поляны: с одной стороны — светлый нежный березняк, с другой — сосновый бор, величественный и строгий.
Раздобудько взяла на себя командование мужским составом отдыхающих. Организовала их разгрузить и установить раскладные столики и стулья. А Аня Бондаренко руководила девушками. Они занялись провиантом. План мероприятия был таким. Лёгкий перекус, затем подвижные игры и конкурсы, а потом шашлыки и песни под гитару.
Радослава чувствовала себя сегодня особо важным секретным агентом. Шпионом, который, рискуя жизнью, может спасти отечество. Нет, не всё отечество, конечно, но, во всяком случае, одного его гражданина. Вернее, гражданку. Интуиция подсказывала, просто кричала, что в отношениях Катерины и Волконского до точки невозврата осталось всего ничего. Этот гад уже довёл жертву до нужной кондиции. Если не предпринять срочных мер, то уже сегодняшней ночью Катя сдаст позиции — последний бастион падёт, и отъявленный бабник будет праздновать очередную победу. Нет! Только через Радославин труп!
Мужчины занялись обустройством места пикника, девушки нарезкой овощей, хлеба и колбас. Радослава тоже вооружилась ножом и разделочной доской, но только для конспирации. Она не столько работала инструментом, сколько изучала обстановку и планировала операцию. В её сумочке лежал конверт с компроментирующими фотками. Этот конверт необходимо было незаметно положить Катерине в рюкзачок. Задача не из лёгких. Рюкзачок лежал на траве рядом с сумками и пакетами других сотрудников. Место сосредоточения вещей постоянно находилось в поле зрения нескольких человек.
Радослава не смогла выбрать подходящий момент ни во время подготовки к перекусу, ни во время самого перекуса. Зато ей повезло чуть позже. Насытившаяся бутербродами и разомлевшая на солнце Раздобудько решила внести коррективы в план мероприятия:
— За мной! — скомандовала трубным басом, указывая в направлении реки.
Скинув на ходу одежду, она самоотверженно плюхнулась в пучину речную, фейерверком брызг воодушевив коллектив. И толпа последователей ринулась за ней. Вода вспенилась от запрыгнувших одновременно пары десятков горячих тел. Визг, суматоха, хохот и гвалт — это то, что нужно было Радославе. Она метнулась к Катиному рюкзачку, и через пару секунд в среднем отделении уже лежал конверт с компроматом.
Глава 37. Героическая жертва, или Перетягивание каната
— Сегодня, Люсик, я тебя из номера не выпущу, — Обабок поглаживал стройную ножку невесты, намекая, что бурная ночь должна плавно перейти в бурное утро.
