за бумагу медицинские термометры и одноразовые шприцы и так далее. Близко к концу цепочки надо было привезти в Приднестровье крупную партию материалов для теплоизоляции фургонов рефрижераторных автомобилей. Из Приднестровья я должен пригнать заказчику в город на Волге через границы Молдовы с Украиной и Украины с Россией три новых рефрижератора на базе грузовиков-трейлеров КАМАЗ, и сроку оставалось мне всего два дня.
Получил машины, поехали к нам. Оп-па! Граница Молдовы с Украиной по речке на замке. Натурально, на замке! Шлагбаум на мосту крепкий, повешен амбарный замок. Не объехать, кругом камыши, плавни. Встали КАМАЗы на молдавской земле. Время жмёт, а молдаван нет. Идём к украинским пограничникам. В хате сидят пятеро или шестеро крепких хлопцев, и на пограничников-то не все похожи. Оказывается, пограничники вместе с таможенниками. У одного родился сын, все дружно отмечают. На нас никакого внимания, морды красные, дым коромыслом. Один выглядел потрезвее, спрашиваю, сколько пьют? Третий день. Столько мы и были при заводе, как ни торопили изготовителя, он и без того шёл нам навстречу, и вдвое сократил сроки. Спрашиваю, на сколько ещё здоровья хлопцам хватит? Он внятно сказал, чтобы приходили на той неделе, и на этом с нами всё. Выходим от них — что делать? По срокам угораю, только хлопцам, служакам у погранмоста этого не докажешь. Они с оружием, а мы не на танках, одна очередь спьяну — и за три рефрижератора не расплатишься. Кто-то из нас курит, кто-то в кустики отошёл, стоим, а обсуждать нечего. Не проедешь и не отойдёшь.
Слышим через час, вроде бы, в отдалении мотоцикл затарахтел. Не помню, что у них тогда было, милиция или полиция. А только подъехал местный участковый зачем-то. Глянул на нас, всё понял, в сторону пограничной хаты махнул рукой. Сколько вас на КАМАЗах? По сто долларов за машину и с каждого, проеду с вами в кабине, полями проведу, в объезд растаможу. Через сорок километров на ваших машинах проехать можно. Мы дали ему девятьсот долларов и кое-как успели к заказчику.
Я без слов только покачал головой, когда Иннокентий закончил рассказ.
Он рассказывал что-то очень забавное и завтра, но поучительного для предстоящего устройства моей жизни в стране было для меня в его историях уже немного. Или, скорее, я не всё уловил, не зная ещё, что меня ждёт. Но книга исчезла, газет я не купил, проспект прочёл, все истории с благодарностью прослушал. Прощаясь в Екатеринбурге, Кеша сказал мне:
— Зашёл в купе, вижу: сидишь один, смурной какой-то, надо подбодрить. Не поддавайся.
После Урала я в купе был один. Никто в Сибирь со мной не ехал. Все хотят в Москву, где крутятся деньги. Что хорошего тут скажешь?
Глава четвёртая
ГДЕ ЭТО «МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ»?
Видели всё на свете
Мои глаза — и вернулись
К вам, белые хризантемы.
Исса Кобаяси
9. Августовское гнездо
Я не сразу понял, что в кармане плаща звонит мой сотовый телефон, тот, что достался из сумки от прикреплённых к нам с Хэйитиро на авиабазе в Асахикава японцев, так получилось, что ни разу не слышал ещё его звонка.
— Борис?
— Да, слушаю.
— Привет, я твой брат Иван. Ты где?
— Привет. Я в поезде, через три часа подъезжаю к нашему Городу.
— Тебя встретит и привезёт мой водитель, он знает тебя в лицо.
Мой номер не был известен даже Акико, так поначалу я подумал. Как узнал его Иван? Вспомнил, что давал телефон Джеймсу. Но ведь и Акико точно так же смогла бы списать номер. И не только Акико и Джеймсу. Куче народу он мог быть известен, тогда не стоит об этом и задумываться.
Ещё на перроне, у главного входа в вокзал, ко мне подошёл смуглый темноволосый невысокий мужчина лет тридцати, близкого к турецкому или южному кавказскому типа, в чёрной кожаной куртке, серой рубашке с галстуком и чёрных брюках. Без акцента поздоровался и взял у меня сумку. С разных сторон подтянулись ещё трое одетых почти так же славян, тоже без головных уборов, не выглядящих крепче обычного, но повыше водителя и с отточенными тренировками профессиональными взглядами. В группу они не сбивались, даже в людной привокзальной сутолоке держались недалеко, но порознь. Мы пришли к бронированному внедорожнику «Метредес». Мне пришлось устроиться сзади, поскольку впереди, за перегородкой, находились водитель и охранник. Он на меня оглянулся и, глядя мне в глаза, слегка поклонился. Я ответил. Водитель по внутренней связи подсказал, что в баре в моём отделении имеются лёгкие закуски и питьё.
С площади от железнодорожного вокзала и, расположенного за нешироким сквером от него, центрального автовокзала, друг за другом стремительно двинулось несколько машин, и составилась колонна из четырёх одинаковых внедорожников. В быстром движении они иногда менялись местами. Город мы пересекли минут за пятнадцать: по-осеннему одетые люди, жилые дома, по центру сталинской постройки, к окраинам панельные пяти-, девяти- и шестнадцатиэтажки, витрины магазинов, проспекты, скверы, улицы мелькали, немногое показалось бы интересным. Проехали по мосту над широкой сибирской рекой, внизу был речной вокзал, почти безлюдный в наступившем предзимье и без пришвартованных к причалу пассажирских теплоходов.
«По долинам и по взгорьям» мы безостановочно неслись по хорошо асфальтированному шоссе на большой скорости почти три часа. По обе стороны от шоссе темнели кедры, светлее выглядели сосны, с лиственниц начала опадать жёлто-оранжевая хвоя. Октябрь кончался, приблизилась поздняя сибирская осень. В дороге я съел по паре бутербродов с красной рыбой и копчёной колбасой и выпил пол-литровую бутылочку минералки. Дважды мы влетали, не сбавляя хода, в полосы несильного дождя, но выше, в предгорьях, было сухо, и бесконечную тайгу оживляло послеполуденное солнце. В средней по ширине реке Алтынагаре, к ней трижды приближалось шоссе, теснимое горами, отражалось бездонное синее небо с белыми облаками. Я пытался понять, знакомы ли мне эти места, но всё казалось и обычным, и непривычным одновременно, и я оставил бесполезные попытки. Просто смотрел по сторонам и любовался голубыми далями и зелёными просторами, периодически возникающими то справа, то слева в просветах и разрывах в несущейся за окнами тёмной стене тайги.
Минут за двадцать до прибытия на место в отдалении мелькнули крыши над сельскими избами и белая свечка колоколенки под почерневшим куполом.
В дороге охранник время от времени общался с кем-то по радиосвязи. Разговаривая, он покачивал головой, и у его левого уха растягивалась и сжималась пружинка витого проводочка. За
