– Так что всегда и всюду вокруг нас? Воздух? – гадает Син-Син. – Неприятности? – мрачно шутит она. – Как будет «воздух» по-латыни?
– Латынь у нас должна была начаться только в следующем году.
Они приближаются к промежуточной станции. Гигантские желтые колеса по очереди ловят каждую кабинку, разворачивают под нужным углом и снова отправляют в полет к вершине Монжуика. Кабинка Дэнни и Син-Син, погромыхивая, проходит через механизм, пока наконец тот не выплевывает ее на свободу, и она снова взмывает на высоту сорока метров над землей, купаясь в солнечном свете.
– Я соображу, обязательно соображу, – говорит Дэнни. – Надо только настроиться на ход папиных мыслей…
Но так ли это легко? Папа – «торговец тайнами», как называл его Дарко – все больше и больше кажется ему незнакомцем. Если у него и было ху – или как там Син-Син называла эту штуковину, – узнать ее было бы затруднительно.
Кабину наполняет пронзительный скрежет. Дэнни подпрыгивает от неожиданности. Кабинка рывком останавливается. Дэнни и Син-Син, не удержавшись, соскальзывают с сиденья.
– Это еще что?! – вскрикивает Син-Син.
Из громкоговорителя на стенке у них над головой раздается автоматическое аварийное сообщение по-испански.
Сперва кабинка покачивается на креплениях, но потом зависает в зловещей неподвижности ровно на полдороге между двумя опорами – до каждой около тридцати метров. На детской площадке снизу группа ребятишек возбужденно галдит, показывая на остановившиеся кабинки. Ветер разносит их гомон и смех.
И тут кабинку наполняет другой звук. Знакомая мелодия звонка – знакомая, но до того неожиданная, что Дэнни добрых десять секунд не может сообразить, что это. Это же первые такты «Экспресса в ваш череп» в аранжировке Билли: Дэнни записал ее во время последнего турне и поставил на телефон.
Но это же невозможно! Я его потерял.
Син-Син растерянно смотрит на карман своей куртки. Звонок раздается именно оттуда. Сунув руку в карман, она вытаскивает мобильник и с ошарашенным видом держит его на ладони:
– У меня с собой телефона не было. Это твой?
Но выглядит телефон точь-в-точь как его.
14. Почему о безопасности не всегда заботятся… в первую очередь
Дэнни робко берет телефон, словно тот вот-вот укусит его. Звенящий гитарный рефрен не умолкает.
– Я же его потерял. Откуда он вдруг у тебя в кармане?
– Чокнуться можно! Понятия не имею. Ответь же, балбес.
Дэнни снимает телефон с замка и нажимает кнопку ответа:
– Алло?
– Hola, Дэнни, – звучит в трубке женский голос: странно знакомый, Дэнни уже слышал этот голос совсем недавно – только вот где? – Приятно прокатиться с подружкой?
– Кто это?
– У меня для вас сообщение, – продолжает голос ровным, бесстрастным тоном, словно его обладательница нарочно старается не подпускать в него никаких эмо-ций.
– Какое еще сообщение? Вы кто?
Дэнни отнимает телефон от уха и включает громкоговоритель, чтобы Син-Син тоже слышала.
– Дэнни, знаешь, кто такие немезиды? Те, кто держат в руках твою судьбу. Я твоя немезида, я та, кто убивает тебя. Та, что прикрепила бомбу к стенке вашей кабинки. Килограмм семтекса может устроить самый натуральный большой взрыв…
В один миг Дэнни все становится ясно.
Женщина с нижней станции – та самая, в зеленом плаще. Точно такой же оттенок зелени он видел в соборе вчера вечером! И она как бы случайно налетела на них – небось тогда-то и сунула телефон в карман Син-Син, а глухой хлопок по стенке – это когда она прилепляла взрывное устройство. Он крепко зажмуривается, силясь припомнить, что же привлекло его внимание, когда она уходила. Ага, вот что – у нее больше не было на плече сумочки.
– Вы просто хотите нас запугать! – восклицает Син-Син.
– Часики тикают, – произносит все тот же бесстрастный голос, но на этот раз чуть резче. – Тикают. Считайте, у вас есть пара минут. Проститесь друг с другом! А потом конец.
В кабинке воцаряется молчание.
– Алло? Вы еще тут? – кричит Дэнни.
– Мне пора, – отвечает женщина. – Но, надеюсь, вы заметили, что я остановила вас между двенадцатой и тринадцатой опорами? Самое высокое место дороги. Adéu.
Разговор обрывается.
– Это ведь шутка, правда? – спрашивает Син-Син.
Дэнни вертит в руках телефон, пытается проверить историю входящих звонков. Звонок в списке всего один, да и тот «абонент неизвестен». Адресная книга пуста. Денег на счету нет. И что теперь? Номера Заморы он наизусть не помнит. А в службы спасения звонить без толку: времени нет. Дэнни ничуть не сомневается: та женщина говорит правду – однако им вдруг овладевает непонятное спокойствие. Если это конец – что ж, они меня достали, все по-честному. Но я не готов умирать без боя. И я не дам Син-Син умереть здесь, в этой глупой консервной банке. Он смотрит на крышу кабинки и расстояние до следующей опоры в мучительных поисках решения.
– Не шутка, – отвечает он. – Надо убираться отсюда.
В фильмах в таких ситуациях на крыше кабинки непременно оказался бы люк, но крыша этой кабинки кажется твердой и ровной, без единой трещинки. Встав на сиденье, отчего пузырь снова начинает ходить ходуном, мальчик старается открыть форточку наверху застекленного окна.
– По-моему, мы протиснемся, – сквозь зубы цедит он, – если только мне удастся открыть эту чертову штуку.
Син-Син запрыгивает на сиденье рядом с ним. Делает два глубоких вдоха, второй глубже первого, расслабляет плечи, сжимает кулаки так, что белеют костяшки пальцев, – и резко, с шипением выпустив меж зубов воздух, бьет правой рукой по крышке. Та слетает с петель и, крутясь, падает на землю далеко внизу.
– У меня… есть идея, – говорит девочка, обращая овальное личико к канату над головой, зачарованно разглядываяуклон.
Но Дэнни не слушает. У него ведь тоже есть идея! Он вытягивает из кармана джинсов карабин и внимательно рассматривает его – открывает, проверяет, не растрескался ли. Ведь его здорово приложило о каменные плиты собора. Фрэнки его не просто так выкинул. «Безопасность – в первую, вторую, третью и последнюю очередь», – всегда говаривал он с тягучим бруклинским акцентом. Но что делать, если выбора нет?
– Если выбраться на крышу, можно прицепить к канату вот эту штуку, – торопливо говорит он. – Пропустить в него мой ремень, сделать петлю, ухватиться – и прыгнуть. Как на аттракционе. Я видел, как Бидоновы[72] ребята такое много раз делали… на фестивале… – он умолкает, стараясь убедить хотя бы себя самого, что план сработает. – А потом слезть по лестнице.
