Проведенное нами исследование показало, что нам требуется немного времени, пока Кеннеди более четко определит свою позицию по германскому вопросу и пока не станет ясно, хочет ли правительство США достигнуть взаимоприемлемого решения.
Ответ Хрущева Ульбрихту, 30 января 1961 года Восточный Берлин
Среда, 18 января 1961 года
Вальтер Ульбрихт еще никогда не писал более важного письма. Хотя письмо было адресовано лично Хрущеву, Ульбрихт понимал, что его содержание станет известно советскому руководству. Он отправил копию письма другим коммунистическим лидерам, которые могли помочь ему оказать давление на Хрущева.
Каждое слово на пятнадцати страницах письма, написанного восточногерманским лидером, звучало максимально убедительно. Прошло всего два месяца с момента последней встречи в Москве, а Ульбрихт вновь утратил веру в то, что Хрущев решит берлинский вопрос. Хрущев просил Ульбрихта набраться терпения, но он не хотел терпеть. Он чувствовал, что его проблемы растут слишком быстро, чтобы не заниматься ими до тех пор, пока Хрущев выяснит отношения с Кеннеди.
«Уже два года прошло с момента заявления товарища Хрущева по вопросу о Западном Берлине в ноябре 1958 года. Ныне, в 1961 году, сложились благоприятные условия для ликвидации, по крайней мере частичной, остатков войны в Западном Берлине и Германии, поскольку правительство Аденауэра не заинтересовано в обострении ситуации накануне кампании по выборам в бундестаг, равно как и президент Кеннеди не желает какого-либо обострения ситуации в первый год своего президентства». Он потратил большую часть письма на то, чтобы доказать, почему пришло время решать берлинский вопрос и что для этого нужно делать. Переговоры относительно статуса Берлина неизбежны, доказывал он.
Далее Ульбрихт беззастенчиво изложил то, что он назвал «требованиями ГДР». Ульбрихт, чувствуя себя скорее руководителем, чем подчиненным, подробно перечислил, чего он ждет от Хрущева в наступившем году. Он хотел, чтобы тот положил конец послевоенным оккупационным правам союзников в Западном Берлине, добился сокращения, а затем вывода западных войск и обеспечил ликвидацию западных радиостанций и шпионских служб со всем их разведывательно-подрывным влиянием.
Длинный перечень надежд, которые Ульбрихт возлагал на Хрущева, затрагивал весь комплекс проблем. Он требовал передачи Восточной Германии всех государственных функций в Берлине, которые по-прежнему оставались за четырьмя державами, от почтовых служб до управления воздушным движением. В частности, он хотел контролировать доступ в Западный Берлин из Западной Германии по воздуху, что позволило бы ему прекратить ежедневные регулярные и чартерные полеты, переправлявшие десятки тысяч беженцев в Западную Германию.
Если бы Ульбрихт смог контролировать весь доступ к Западному Берлину, постепенно с течением времени он лишил бы его возможности быть свободным западным городом. Ульбрихт хорошо помнил о неудавшейся блокаде Берлина, предпринятой Сталиным в 1948 году, но, заявляя об этом требовании, он воспользовался словами Хрущева, что на этот раз Советский Союз будет более успешен, поскольку Москва добилась военного превосходства над Западом и получила в лице Кеннеди менее решительного противника, чем в случае с Трумэном.
Ульбрихт потребовал, чтобы Хрущев немедленно принял решение по трем проблемам и объявил об этом публично.
Хвост пытался вилять медведем.
Во-первых, он хотел, чтобы Хрущев сделал заявление об увеличении Советским Союзом экономической помощи ГДР, чтобы показать Западу, что «экономический шантаж» в отношении его страны не пройдет. Во-вторых, он потребовал, чтобы Хрущев объявил о проведении в апреле советско-восточногерманского саммита, чтобы укрепить репутацию Ульбрихта и его страны на переговорах с Западом. И наконец, он потребовал, чтобы Хрущев созвал совещание стран Варшавского договора для поддержки в военном и экономическом отношении Восточной Германии. В настоящий момент, заявил Ульбрихт, эти страны являются бесполезными наблюдателями. «Хотя они сообщают в прессе о своих проблемах, они, по сути, не привлечены к решению данного вопроса».
Ульбрихт напомнил Хрущеву, что это по милости Советского Союза Восточная Германия оказалась в таком немыслимом положении. «Мы – государство, которое было создано без наличия сырьевой базы и до сих пор ее не имеющей, и которое с открытыми границами находится в центре соперничества двух мировых систем», – выговаривал он Хрущеву.
Ульбрихт, не скрывая обиды, напомнил Хрущеву, что в течение первых десяти послевоенных лет Кремль нанес серьезный ущерб Восточной Германии, изымая экономические ресурсы в счет репараций [23], в то время как США оказывали Западной Германии огромную финансовую помощь в соответствии с планом Маршалла.
Возможно, в то время репарации были оправданны, соглашался Ульбрихт, учитывая страдания, выпавшие на долю Советского Союза во время войны, и необходимость укрепить положение СССР как мирового коммунистического лидера. Однако теперь, настаивал Ульбрихт, Хрущев должен признать, какой вред причинило это Восточной Германии. В период с окончания войны до 1954 года, по словам Ульбрихта, доход на душу населения в Западной Германии был вдвое больше, чем в Восточной Германии. «Вот почему мы до сих пор отстаем от Западной Германии по уровню жизни и производительности труда», – отметил он в письме.
Одним словом, Ульбрихт сказал Хрущеву: « Из-за вас мы попали в беду, и вы больше всех потеряете, если мы не уцелеем, поэтому теперь помогайте нам» . Ульбрихт увеличил экономические требования, озвученные в ноябре, которые Хрущев в основном принял. «Растущая экономика Западной Германии, видимая каждому гражданину ГДР, является основной причиной того, что за последние десять лет приблизительно два миллиона человек покинули нашу республику», – заявил Ульбрихт, добавив, что это также позволило западным немцам оказывать «постоянное политическое давление».
Рабочему в Восточной Германии приходится работать в три раза дольше, чем рабочему в Западной Германии, чтобы купить пару обуви, если ему вообще удастся ее найти. В Восточной Германии на 1 тысячу человек приходится 8 автомобилей, в то время как на 1 тысячу граждан Западной Германии приходится 67 автомобилей. Большая часть производимой продукции отправляется в Советский Союз. В результате в 1960 году, когда в Западной Германии доход на душу населения вдвое превышал доход на душу населения в Восточной Германии, резко возрос процент беженцев, со 140 тысяч до 185 тысяч, или 500 человек ежедневно.
