Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Джихад — это как песок, попавший в шестеренки прогресса. Нужно больше «смазки» в виде терпимости, уважения, умения слышать друг друга. Но процесс взаимопроникновения цивилизаций в наш век интернета, сверхзвуковых скоростей, компьютеров, телевидения, массовых миграций населения — неизбежен. При этом, прежде чем поучать или навязывать силой своей волю, уповая на силу современного оружия западным странам и России не следует забывать, что ни одна страна не может защитить себя от террора. Поэтому лучше не давать ни шанса для вражды, учитывая, что любое сильное государство уязвимо для страданий и жертв, в той же мере, что и любая страна третьего мира. А на всякой войне страдают от насилия прежде всего мирные жители, то есть невиновные люди.
С чего началась война в Сирии?
Кремлевская пропаганда внушает россиянам мысль, будто наша военная группировка находится в Сирии с благородной и законной миссией — для того, чтобы изгнать из страны пришлые орды джихадстов. 2 октября 2015 года даже Нафигулла Аширов, который является сопредседателем Совета муфтиев России, сказал Русской службе «Би-Би-Си», что бомбежки «Исламского государства» являются оправданным, потому что оно в Сирию «пришло извне». В действительности, продолжающаяся уже четвертый год гражданская война имеет глубокие и давние корни в самом сирийском обществе. Еще до появления ИГИЛ в Сирии в 2014 году, и даже задолго до арабской весны, когда правительственные солдаты начали стрелять в народ, недовольство режимом Асада являлось причиной острых противоречий в Сирии. Сирийцы, в большинстве своем исповедующие суннизм (в отличие от алавитского клана, захватившегося власть пол века назад в результате военного переворота), попросту устали от бесправия, нищеты, международной изоляции, диктатуры опирающейся на репрессии и всесильную тайную полицию «Мухабарат».
Сирия, какой я ее увидел еще до начала широкомасштабных боевых действий, уже тогда, за четыре года до «арабской весны» и задолго до появления на сирийской сцене ИГИЛ стояла на пороге гражданской смуты. Тем, кто недальновидно рассчитывает «навести порядок» в Сирии с помощью одних лишь бомбежек следует учитывать, что непримиримый внутриполитический, конфессиональный конфликт в вызревал в этой стране годами. Соответственно, без налаживания диалога с оппозицией противостоящей Башару Асаду, по которой сейчас наносит удары российская авиация (не отличая ИГИЛ от умеренной оппозиции, аль каидовской Джабхат ан Нусра от мирных жителей) установить мир в этой стране будет невозможно.
Лучше Асад, чем джихад?
«Становись мусульманином!», — обратился ко мне молодой араб с короткой бородкой и в узких туфлях с загнутыми кверху носками. Незнакомец представился Мухаммедом. Ответив на приветствие, делаю вид, что не расслышал призыва сменить веру. Прижимаюсь лбом к зеленому стеклу мавзолея с головой пророка Яхья (Иоанна Крестителя) в надежде разглядеть, что же там внутри. Каменный саркофаг украшен витиеватой арабской вязью и накрыт расшитым золотом покрывалом. Он установлен посреди залитой солнечным светом дамасской мечети Омейядов. Эта мечеть, построенная по приказу халифа Валида бен Абд-эль-Малика, должна была символизировать могущество арабской империи, некогда распростершейся от Инда до Пиренеев.
Мечты о былом величии по сей день не дают покоя здешним ревнителям всемирного исламского халифата. Основные противоречия в Сирии были связаны отнюдь не со стремлением разрозненных демократических групп освободить страну от диктатуры Башара Асада. Многое упиралось в навязчивое стремление сирийских исламистов взять реванш за 1982 год. Тогда в древнем городе Хама вспыхнул вооруженный мятеж «Братьев-мусульман». При штурме города правительственными войсками с применением танков и артиллерии погибли 20 тысяч человек. Этого клану Асадов многие не простили, и взлелеяли мечту о мести.
В Сирии уже тогда, в 2008 году не проходило и дня без взрывов, налетов боевиков на полицейские участки, перестрелок между исламистами и солдатами. Буквально за день до моего приезда в Дамаск террористы превратили в арену побоищ респектабельный дипломатический квартал Дамаска. Тогда всё списали на происки зарубежной «Аль-Каиды». Однако не секрет, что в самой Сирии всегда активно радикальная суннитская оппозиция. В сочетании с непростым экономическим положением страны, оказавшейся в международной изоляции, проповедь «джихада» в Сирии становилась всё более популярной, особенно среди малоимущих слоев населения. И, конечно же, среди такого «горючего контингента» как студенты, вроде того самого Мухаммеда, которого я встретил в мечети Омейядов. Что же не нравится исламским радикалам в нынешних сирийских порядках?
Ислам, вера подавляющего большинства сирийцев, хотя и пронизывает все сферы общества, но после победы Баасистской революции формально был отделен от государства. Под жестким управлением династии Асадов страна стремительно превращалась в светское государство. Правящая партия БААС создала свою «религию» — панарабизм. Огромные портреты застенчиво улыбающегося президента, его покойного старшего брата-десантника в камуфляже и черных очках, и президента Асада-старшего здесь популярны так же, как в СССР изображения Сталина в эпоху культа личности. Даже в пустыне среди барханов стояли позолоченные статуи Хафеза Асада, которые можно наблюдать проезжая по дороге в Дамаск. Молодой руководитель страны Башар Асад — хотя и принял ислам суннитского толка (по конституции президентом Сирии может быть только суннит) — но выходец из религиозного меньшинства, алавитов. К тому же алавитская вера не запрещает своим адептам притворно принимать другую веру. Этому алавитских сектантов научили столетия гонений и притеснений со стороны исламских фанатиков. Посему веры в «суннизм» президента у правоверных мягко говоря — никакой.
Алавитов в Сирии, как и христиан, менее десятой части населения. Они исповедуют странную веру, представляющую собой гибрид шиитского ислама и христианства. Считают халифа Али, дядю пророка Мухаммеда, воплощением Аллаха и ставят его даже выше самого основателя Ислама. Кроме того, они почитают Христа и причащаются. Так что неудивительно, что ортодоксальные мусульмане относятся к алавитской секте с презрением и некоторым страхом. Этому в немалой степени способствуют экзотические обычаи алавитов. Например, ночные богослужения на кладбищах в странных сооружениях вроде глинобитных обсерваторий. Тем не менее, при Асадах именно алавиты прибрали к рукам рычаги управления страной.
Отец нынешнего главы государства — «великий и ужасный» Хафез Асад, ставший президентом в результате государственного переворота, приложил много сил к тому, чтобы «повысить рейтинг» своих единоверцев в глазах соотечественников. В частности, он добился от одного из шиитских имамов издания фетвы, согласно которой алавиты всё же признавались мусульманами. Но если бы не мощный пропагандистский аппарат, разветвленная сеть тайной полиции и сильная армия, где все руководящие посты занимают алавиты, удержать власть клану Асадов в суннитской Сирии не удалось бы.
Заметная исламская радикализация произошла в Сирии после американского вторжения в Ирак. Мои знакомые студенты из Алеппо с восторгом отзывались о «мужественной борьбе иракского народа против американских оккупантов». И сами намеревались в скором времени туда отправиться. Хотя один учился на программиста, а другой мечтал о лире поэта. Граница между двумя странами насчитывает сотни километров безжизненной пустыни Аль Джазира. Контролировать ее на всем протяжении сирийские военные не могли то ли не хотели, посему сирийские добровольцы валом отправлялись в Ирак на «священную войну». Вскоре они вернулись на родину под зелеными знаменами джихада. Для того, чтобы сражаться уже не с американцами, а против режима Башара Асада. На их плечах в Сирию и ворвался ИГИЛ.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
