Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Пока Соловей говорил, я соображал, как бы половчее удрать, но когда он сказал про Марью, я понял, что разбойник всё предусмотрел. Ведь Марья-то мне сестрой младшей приходилась.
– А для начала вернёшься в Новгород и выведаешь, когда мой друг сердечный, а теперь купец знатный, Соловей Будимирович, в стольный град отправится и каким путём. Уж больно я хочу с ним потолковать о делах житейских да посмотреть, каких он кровей. У меня для этого специальный ножичек есть, острый, как комариный клюв: кусает не больно, зато насмерть… А сейчас разъедемся: я в лес, а ты домой. И чтоб Марья долго не убивалась, быстрей лаптями шевели и уши востри.
* * *
– Эх, Илья, ведал бы ты, что у меня на душе творилось, после того разговора. А ещё горше мне стало, когда в Новгород вернулся. Хожу с гуслями по улицам, народ ублажаю, а у самого на сердце слёзы кипят. Если выдам разбойника, несдобровать моей Марьюшке, а не выдам, сколько людей безвинных поляжет, когда он караван подкараулит! И стал я каждый день в церковь ходить: просить Христа и Матерь Божью, чтобы помогли беде моей. А потом и священнику исповедался. Хороший такой старичок оказался, ласковый. Выслушал меня и говорит: тебе, Иван, решать, но если ты истинно веруешь, пойди к Соловью Будимировичу и расскажи всё. А за Марью молиться будем, чтобы и волос с её головы не упал.
Прижал я лоб к Честному Кресту и заплакал горючими слезами. Грешен, говорю, батюшка, кругом грешен: я ведь чуть было не решил Соловью-разбойнику пособить! Как же мне, грешному, Господь поможет?
– Вот поэтому и поможет, что грешным себя признал, – ответствовал батюшка. – И не бойся ничего: настоящему христианину только Божий страх ведом, ибо он нам и щит, и меч, и утешение…
* * *
В тот же день я рассказал купцу о готовящейся расправе. И так мне легко на душе стало! Тем паче, что Господь мне знак дал. Ведь, подумай, как я, голь перекатная, мог в палаты купеческие попасть? А ведь попал! Только к терему подошёл, как коляска подъезжает, а из неё сам выходит. Вокруг гридни-телохранители с топорами толпятся, прям, как у князя: не подойдёшь. Да он вдруг меня сам приметил и пальцем поманил: мол, идём, гусляр, в палаты, мы трапезничать будем, а ты нам песню споёшь…
Ну, и спел я всё, что знал. От моей песни помрачнел купец челом, а потом хлопнул меня по плечу и сказал, что он теперь Соловья-разбойника в ловушку заманит.
– Когда к тебе человечек от Соловья подойдёт, скажешь, что через неделю мои корабли неподалёку Старой Руссы пристанут, чтобы соли набрать. Одно не говори: в трюмах на сей раз не отборная пушнина с мёдом будут, а отборные дружиннички.
Помог Господь: всё так и вышло. Наскочили разбойники на торговый флот, а оттуда дружина – и ну с плеча рубить! Все как один супостаты сдались, только Соловей улетел: не смогли с ним справиться и пятеро бойцов, вот такой силой злобной лукавый его наградил. А, скорее, Господу было угодно, чтобы Соловья кто другой одолел и тем имя своё прославил.
Но самое отрадное, что Марью спасти удалось: рассказали супостаты, где её прятали, чтобы меня в железной узде держать. Ох, и нарадовались мы с сестрицей, что от Соловья живыми ушли! А через год она замуж вышла за управляющего купеческого. Пир был на весь мир, а посажённым отцом сам Соловей Будимирович стал и приданое невесте княжеское пожаловал.
Он и меня хотел при себе оставить, да не пожелал я волю на золочёную клетку менять. И потом, какой с меня прок? Я ж простой мужик – могу лаптем щи хлебать, могу пахать, могу сеять, могу урожай собрать, могу избу срубить и печь положить, могу хлеб испечь и корову подоить, могу рыбёшку поймать – а больше ничего и не умею толком. Вот так и хожу по земле: бедняку подмогну, богатого обойду…
И всё бы ничего, кабы ушлый народ не сказывал, что свирепеет Соловей с каждым днём всё более, и никакой управы на него нет. А главное, как имя Иван услышит, злобой наливается. Всех, кричит, Иванов истреблю! Ни одного не помилую! А у нас куда не кинь – Иваны. Значит, если его не остановить, он не уймётся, пока полдержавы не вырежет.
Вот почему, Илья не с руки мне с тобой идти. Помешаю я тебе. Ведь коли Соловей не простого Ивана увидит, а Ивана, который его чуть не сгубил, то он такой злобой нальётся, что с ним никто не совладает. Так что сам пойдёшь, а я за твоё здравие свечечку поставлю…
* * *
Сказав это, смышленый мужичок быстро постелил на землю скатёрку, кинул в изголовье изрядно потощавший мешок Бурушкиного сена и моментально заснул, как это умеют делать люди, чью совесть не тяготят лукавые мысли.
ГОРЕ ЛУКОВОЕ
Утром Илью разбудил голод. И немудрено, потому что по поляне бродили аппетитные запахи. Оказалось, Иван встал пораньше, чтобы сварить кашу с грибами. В булькающем котелке грибов была тьма, но ни одного поганого, ибо знал смышлёный мужичок, что всякий гриб в руки берут, да не всякий гриб в кузов кладут.
– Как жилось, как спалось? – весело привечал Иван богатыря, приглашая радушным жестом к скатёрке-самобранке. – Где грибы, тут и мы, а где каша – там и место наше!
– Отлично спалось! Лучше, чем на печи!
– Значит, не зря говорят: какова постель, таков и сон. А мне всю ночь снилось, что я грибы собираю: вот полон котелок во сне и приволок! Хороша пища, лучше не сыщешь: не жуй, не глотай, только брови подымай!
– А кто спорит? – воскликнул Илья, запуская ложку в котелок.
* * *
Наевшись от пуза и скормив Бурушке остатки сена, друзья забросали костёр землёй и стали думать, где бы им лучше поупражняться в стрельбе.
– Оно, понятно, в поле сподручнее. Да только где в лесу поле взять? – почесал в затылке Иван. – Значит, будем в небо стрелять. Опять же стрелу искать не надо: она сама назад прилетит. Я покажу, а ты смотри в оба глаза, но запоминай с одного раза, потому как времени у нас в обрез.
Иван вынул из кармана кольцо, купленное на торжище, и надел его на подушечку большого пальца.
– Это чтоб тетивой кожу не порвало, – объяснил он.
Вложив в лук, стрелу, Иван раздвинул ноги пошире и покачался на пятках, словно проверяя, крепко ли он стоит на земле. Потом, зацепив тетиву согнутым большим пальцем и поддерживая оперенье указательным и средним, он стал растягивать лук, одновременно поднимая его вверх.
– Я, конечно, охотник неважнецкий, – с натугой проговорил Иван, – но с двадцати шагов в лоб попаду, особливо если лоб здоровый…
Внезапно лук распрямился, и стрела, со свистом рассекая воздух, взмыла в небо. Но вскоре вернулась, с хрустом воткнувшись в землю у самых ног лучника.
– Здорово! – восхитился Илья. – А если б в темя?
– Дорого не темя, а время, – невозмутимо ответил Иван. – Теперь ты попробуй, только шлем надень, пока в маковку не колочен. И запомни дельный совет: перед боем втыкай стрелы в землю.
– Это зачем?
– Из земли быстрей выдернешь, чем из колчана. А главное, когда наконечник в грязи, раны дольше заживают. Это к давешнему слову о военной красоте… Ну, давай: попытка не пытка, а спрос не беда! А я пока от греха подальше под сосной укроюсь вместе с Бурушкой…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
