Утром Оливия, стараясь не опоздать к завтраку, приняла ванну и торопливо привела себя с порядок. Деннис уже ожидал ее за огромным дубовым столом. При появлении Оливии он поспешно поднялся и, подойдя, нежно поцеловал в губы.
— Ты восхитительна, любовь моя. Надеюсь, ты хорошо отдохнула?
Оливия тепло улыбнулась мужу, с наслаждением вдыхая запах его туалетной воды.
— Да, отлично, благодаря твоим стараниям.
— Я очень рад, что ты решила позавтракать со мной. Садись за стол.
Завтрак состоял из омлета с грибами и беконом, румяных тостов и отлично сваренного кофе. Несмотря на мучившие ее сомнения, Оливия чувствовала себя как никогда счастливой.
— Как же я соскучился по тебе, дорогая! Представляешь, мы с тобой впервые встречаем утро вместе, как муж и жена.
— Да, и мне все это непривычно. Как принял тебя дядя?
— Как блудного сына. — Деннис хмыкнул. — Он совсем другой, чем я его представлял, — точная копия моего отца и меня. К сожалению, из-за слабого здоровья он нечасто появляется на людях, но любезно согласился приехать в Лондон и даже отправился со мной в театр.
— Что заставило тебя все же помириться с ним?
— Одна из причин — моя дочь. Тереза собирается замуж за итальянского графа и грозится увезти с собой Кэтти. Я ни за что не соглашусь на это. Я собираюсь оспаривать в суде права на мою дочь, и с помощью дяди мне будет легче получить поддержку судей.
— Понятно. А какие условия выдвигала в свое время Тереза, когда ты предлагал ей выйти за тебя замуж?
— Эта упрямая амбициозная женщина настаивала, чтобы я помирился с дядей и унаследовал титул. Она прямо-таки жаждала стать баронессой Хакселл.
— И ты отказался, рискуя потерять дочь?
Деннис тяжело вздохнул, крутя на блюдце пустую кофейную чашку.
— Нет, я обдумывал этот вариант, потому и предложил тебе аннулировать наш брак. Но потом я понял, что ни за какие блага на свете не хочу связывать себя с этой беспринципной стервой. У меня уже появилась ты, и я все больше привязывался к тебе, так что расставание с тобой стало для меня невозможным. К тому же у меня была еще одна веская причина помириться с дядей.
— Какая же?
— Когда ты уехала из «Холлбрунна», мне вдруг пришло в голову, что ты могла забеременеть от меня. В этом случае я не имел права лишать моего будущего ребенка наследства. Тогда я окончательно решил помириться с дядей Эндрю.
— В таком случае, Деннис, должна разочаровать тебя — я пока не беременна.
— Но все еще впереди, не так ли?
Через два дня Деннис получил приглашение от дяди на ужин. Оливия со всей тщательностью выбирала себе наряд для этого важного мероприятия и остановилась на скромном брючном костюме кремового цвета. Ее мысли крутились вокруг Кэтти, и сердце Оливии дрогнуло, — она с ужасом поняла, что могла дать повод Деннису усомниться в своем желании принять его дочь. Значит, вот в чем причина его холодности ко мне, с отчаянием думала Оливия. Бедный, он боится потерять дочь, а тут еще я со своими претензиями! Нет, это надо срочно исправить!
Приведя себя в порядок, Оливия спустилась вниз.
— Где мой муж, Роберт?
Роберт, которому порядком надоело терпеть плохое настроение хозяина, бросил недовольный взгляд на дверь кабинета.
— Как всегда, в своем кабинете, миледи.
— Спасибо.
Оливия вошла без стука. Деннис с недовольным видом поднял голову.
— Ты слишком много работаешь, дорогой, — робко улыбнувшись, заметила Оливия.
— Я люблю работать.
— Да, я это уже поняла. — Оливия приблизилась к письменному столу. — Как ты думаешь, мой наряд подойдет для сегодняшнего ужина?
Деннис придирчиво оглядел жену, с удовольствием вдыхая аромат ее духов, и со вздохом отложил в сторону авторучку.
— Вполне. Кажется, ты за время пребывания в Лондоне значительно пополнила свой гардероб.
— Да, получив наконец деньги в свое распоряжение, я отправилась с Лорой по магазинам.
Деннис насмешливо вздернул бровь.
— Надеюсь, у тебя еще кое-что осталось? Меня огорчила бы перспектива получить в жены мотовку.
— Конечно, осталось. Неужели ты столь низкого мнения обо мне? Я тоже не хотела бы иметь мужа-скрягу, — с улыбкой парировала Оливия.
— Значит, поселившись у миссис Недертон, ты приятно проводила время и не особенно сохла от тоски по мне?
Оливия мгновенно стала серьезной и тяжело вздохнула, прекрасно понимая, что сейчас ей надо быть предельно осмотрительной, чтобы не нарушить неосторожным словом наметившееся примирение.
— На самом деле я очень скучала по тебе, Деннис.
— У тебя довольно странная манера скучать.
Их взгляды встретились, и сердце Оливии запрыгало от радости, когда она заметила в глазах Денниса нежность и тепло.
— Иди ко мне, дорогая, — тихо позвал он и, порывисто встав, обнял жену, словно боясь потерять ее навсегда.
О, как ему хотелось этой ночью войти в спальню к Оливии и дать волю сжигавшей его страсти, но гордость возобладала над желанием.
— Ты еще заплатишь мне за все страдания, моя несносная мучительница, — выдохнул Деннис и нетерпеливо прильнул к ее губам.
Оливия обвила руками шею мужа и крепко прижалась к нему всем телом, тихонько застонав от удовольствия.
— Глупышка, ты заставила меня страдать… — с трудом выговорил Деннис, оторвавшись наконец от губ Оливии. — Я думал, что сойду с ума. Не делай так больше, хорошо?
— Знаешь, мне тоже было очень больно и обидно, ведь я вообразила, что ты примчался в Лондон, потому что тоже страдал от разлуки. И что же? Оказывается, все это представление ты закатил только лишь ради того, чтобы заручиться моей поддержкой на суде за право опекунства над дочерью. Ты даже не постеснялся заманить меня в этот дом и заняться со мной любовью, прекрасно зная, что я не устою перед твоими ласками.
Деннису стало стыдно.
— Извини, но у меня и в мыслях такого не было. Я совершенно не представлял жизни без тебя, ты стала неотъемлемой частью меня. Я люблю тебя, Оливия, и не перенесу, если ты навсегда покинешь меня! — горячо закончил он.
Оливия, услышав наконец его признание, не могла скрыть радости.
— Ты единственная из женщин, которая сводит меня с ума, — хрипло продолжал Деннис. — Я не могу жить без тебя. Ты хочешь, чтобы я не боролся за свою дочь?
— Нет, наоборот! Как ты мог даже подумать обо мне такое?
— Чего же ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты всегда был откровенным со мной. Знай, все, что касается Кэтти, должно касаться нас обоих.
