Набухшая плоть распирала трикотажную ткань, Натали вытянула указательный палец с кольцом и обвела по контуру выпуклости.
Бьорн стиснул зубы, чтобы не закричать. Натали засмеялась.
— Кричи, Бьорн, кричи. Нас услышат только птицы.
— Я хочу тебя, Натали! — закричал он, а она дернула вниз трусы, и его желание ударило ее по ладони.
— Какой ты красавец, Бьорн Торнберг.
Натали скользнула вниз и прижалась щекой к его большому, мощному инструменту любви. Она чувствовала, какой он горячий. Он пульсировал, и она чувствовала это биение своей кожей…
Она прикоснулась к нему губами и тихо прошептала:
— Здравствуй. Бьорн Торнберг. Ты стал еще красивее.
Крепкие руки Бьорна подняли ее на ноги. Он прижал ее к себе, Натали приподнялась на цыпочки, обхватила его ногами.
У него в руках она была как пушинка.
Натали почувствовала неодолимое желание.
— Скорее, Бьорн, скорее!..
Его плоть ткнулась в нее и быстро скользнула внутрь. Бьорн на секунду замер, словно не веря себе, что это происходит на самом деле. Он посмотрел вниз, увидел макушку Натали, растрепавшиеся темные волосы. Потом медленно двинулся вперед, скользя взглядом по небу, по облакам… Он никогда еще не занимался любовью в корзине воздушного шара.
— О, Бьорн… — стонала Натали. — Это еще лучше, чем тогда… Правда?
— Я не могу сравнивать. Потому что это ты… И тогда, и сейчас.
Его движения становились все более быстрыми и нетерпеливыми. Натали тоже двигалась в его резком ритме. Бьорн чувствовал под руками ее ягодицы, они были мягкими, нежными и очень соблазнительными.
Наконец он сделал еще рывок, потом со стоном вдавился в Натали и она почувствовала, как семя Бьорна заливает ее до краев. Ей показалось, что она растворилась в океане неба, что это дождь, который предвещает новый щедрый урожай, снизошел на нее, а он самый настоящий Бог плодородия, этот огромный светловолосый Бьорн Торнберг…
Он прижал Натали к себе и не отпускал, пока она не почувствовала, как спало его возбуждение. Наконец Бьорн поставил ее на ноги. Натали прислонилась к краю корзины спиной и ощутила, какая она шершавая.
— Бьорн! — оглянувшись, воскликнула Натали. — О Господи! Моя блузка!
Он подскочил к ней, перегнулся через край корзины и громко захохотал.
— Вон она, вон!
— Мы должны ее поймать! — Натали прикрыла груди руками.
— Но наш шар не может поспеть за ней. Она так красиво планирует…
— Бьорн! Но я же голая!
— Ты прекрасная, Натали, — смеялся он.
— И у меня нет с собой мобильника, чтобы… чтобы позвонить…
— И сказать, что ты голая, да?
— Ох, Бьорн… — Натали замахала руками, наблюдая, как ее блузка парит в воздушном потоке.
— Давай-ка мы тебя оденем, Натали.
Он взял ее трусики и осторожно надел на нее, потом джинсы. Лифчик Бьорн подержал в руке, потом поднял руку и разрешил ему уплыть за борт.
— Бьорн, ты что?! — Натали дернулась за лифчиком, но не поймала. — Как же я…
Он держал перед ней свою черную футболку и собирался надеть на Натали.
— Мне нравится, как торчат твои соски. Я буду любоваться ими, — прошептал он и натянул на нее свою футболку.
Натали оглядела себя. Футболка доходила ей едва ли не до колен.
— Тебе здорово идет, — засмеялся Бьорн, натягивая джинсы.
— А ты будешь голым? — ревниво спросила Натали.
— Да. Разве я не хорош собой?
— Все будут тебя есть глазами, — проворчала Натали и раскинула руки. — Я, чур, первая.
Она прижалась носом к его груди и выпустила зубки.
— Ты на самом деле хочешь есть? — спросил Бьорн.
— Хочу.
Он вынул из кармана джинсов плитку шоколада.
— Он немного подтаял, но…
Они съели шоколад молча, потом привалились к краю корзины.
— Мы еще долго будем летать? — спросила Натали.
— Газу в баллоне много, — ответил Бьорн. — Мы будем летать, пока не решим главную проблему.
— Какую?
— Я не хочу, чтобы тот ребенок, которого мы сегодня…
Натали открыла рот, потом закрыла, не в силах найти слова, а Бьорн продолжал:
—…чтобы этот ребенок не рос без отца до девятнадцати лет.
— Бьорн, ты шутишь…
— Но ты ведь не будешь уверять, что предохранялась? — Он сощурился.
— Н-нет… Но почему ты решил, что сегодня… это произошло?
— Я много наблюдал за жизнью лососей. — Бьорн хмыкнул. — Кое-чему научился у них.
— Но… это ведь рыбы?
— Да, но все живое страстно жаждет продолжения рода.
— И ты… тоже?
— Конечно. Дочь у меня уже есть. Теперь будет сын.
Натали застонала.
— Поэтому я поверну шар обратно, если ты скажешь мне «да».
— Но я же не знаю! Как я могу тебе сказать? Тест на беременность…
— Я не об этом «да», Натали Даре.
— А о каком?
В голове у Натали помутилось. Ведь это она собиралась попросить его сыграть роль отца ради счастья Миры. А что же получается?
— Я хочу, чтобы та сказала «да» в ответ на мой вопрос: ты согласна стать миссис Бьорн Торнберг?
— А… а…
— Если я не услышу этого, то мы будем летать, пока не закончится газ и мы не рухнем где-нибудь… Я не знаю где. — Бьорн захохотал, привалившись к краю корзины.
Натали опустилась на пол в углу.
— Послушай, скажи мне, тебе Бернар все рассказал? Да?
— Я первым задал вопрос.
— Но я просила его не говорить тебе.
— Я задал тебе вопрос, — настаивал Бьорн.
— Вот что такое мужская солидарность, да?
— Я еще раз повторяю: отвечай.
— Я всегда знала, что шведы упрямые люди. Но ты, Бьорн Торнберг…
— Отвечай, Натали Даре. Я хочу поскорее увидеть свою дочь.
— Но она в Штатах, дорогой, — высокомерно бросила Натали.
— Она уже, — он взглянул на часы, — она уже в Париже. Я думаю, сейчас уже едет из аэропорта. Ее везет Ронни на своем «мерседесе-A» серебристо-серого цвета, самого модного у вас в этом сезоне.
— Бог мой. Но…
— Обо всем после.
Натали молчала. Ее сердце билось. Радостно? Тревожно?
Как такое возможно? Бьорн, о котором она думала столько лет. Бьорн, отец ее дочери. Отец, без которого Мира не выйдет замуж за любимого Ронни.
