— Беги, рассказывай моей матери, Оливия! — Кэмми встала на колени, а затем поднялась, выпрямившись. — Тогда я тоже смогу ей рассказать о тебе.
— Полный бред, — устало произнесла Оливия, — ты даже не знаешь этого человека.
— Как ты можешь такое говорить? Именно ты...
— Это совершенно другое...
Мишель хотел было вмешаться, но затем отказался от этой идеи. Он заметил нечто более важное. Ленни был прав: надвигалась буря. Вода, несколько мгновений назад такая спокойная, начала плескаться и бурлить.
— Нам надо ехать, — тихо сказал он.
Оливия отвернулась. Кэмми раскраснелась.
— Лучше оставить это здесь, — сказал Мишель. — Это огорчит и Трейси, и Ленни. Оливия, это слишком интимное. Прости, если это тебя задевает, но то, что произошло между мной и Кэмми, для меня очень важно. Я знаю, это кажется невозможным... С первого взгляда и все такое... Я не могу это объяснить.
— Я могу. Это потому, что она выглядит, как модель, а ведет себя, как шлюха, которой она не является, — ломающимся голосом произнесла Оливия.
Кэмми резко повернулась к молодому человеку, и он прижал ее лицо к своей груди. Оливия усмехнулась и направилась к шлюпке. Ее спина была напряжена. У него опять что-то оборвалось внутри. Все в порядке, успокаивал он себя. Он обнимает эту необыкновенную девушку, чувствует, как она прижимается к нему — с доверием, желанием, благодарностью. Это переполняло его гордостью. Он возблагодарил своего покровителя, святого Михаила.
Когда они приблизились к «Опусу», своенравные волны уже с силой били в его борт. В такие моменты Ленни всегда думал о том, как уважительно старые моряки относятся к богам, в которых они не верят. Погода пока не внушала опасений, но и доверия тоже. Ленни не любил сюрпризов.
— Придержи шлюпку, пока я помогу им подняться, потом мы ее привяжем, — распорядился он, наклоняясь и подавая руку сначала Оливии, а затем Кэмми. С первой попытки рука Кэмми выскользнула.
Мишель размахнулся и забросил рыбу на палубу.
— Круто, — похвалил Ленни, — так и запрыгнула на борт. Мы просто бросим якорь, и пусть нас таскает. Я думаю, ветер усилится еще больше. Следовало быть предусмотрительнее и встать с другой стороны острова. Здесь нам негде укрыться. Но сейчас, я думаю, уже поздно.
— Давай поможем Кэмми подняться на палубу, — откликнулся Мишель.
— Я готов, — ответил Ленни.
Но у ветра были другие планы, и, когда Мишель опять подошел к боту «Опуса», шлюпку качнуло.
— Что я должна делать? — спросила Кэмми.
— Ничего. Просто сегодня я не на высоте, — в голосе Мишеля послышалось напряжение. Он опять подвел шлюпку к борту.
Кэмми встала, и волна подняла нос шлюпки вверх. Из рискованного положения Кэмми потянулась к руке Ленни и свисающей за борт лестнице, но споткнулась и ударилась бедром о сиденье. Пошатнувшись, девушка упала за борт и исчезла под водой. Не успела Трейси открыть рот и издать рвущийся из груди крик, как дочь вынырнула, отплевываясь.
— Все в порядке, моя хорошая, — успокоил Кэмми Мишель, крепко держа ее обеими руками за плечо. Все, затаив дыхание, наблюдали за тем, как он втащил Кэмми в шлюпку. Еще одна волна разбилась о борт, окатив обоих с головы до ног. Холли застонала.
Ленни заметил, что «Опус» сносит сильнее, чем он предполагал.
— Держи веревку! — закричала Оливия, сталкивая в воду первую попавшуюся ей на глаза бухту каната.
Ленни в ужасе наблюдал за тем, как пятидесятифутовый линь разворачивается в воде. Это напоминало дорожное происшествие в замедленной съемке. Он не успел сказать, что может сделать веревка такой длины с винтом единственного двигателя тримарана. Оставалось надеяться на лучшее.
— Давай привяжем шлюпку! — крикнул он Мишелю.
— Сначала Кэмми, — ответил тот, подводя шлюпку вплотную к борту и переключив ее двигатель на холостые обороты. На этот раз Ленни удалось втащить мокрую и продрогшую Кэмми на борт, где ее уже ожидала мать, держа наготове полотенце.
— Хорошо, — сказал Мишель, провожая девушку взглядом. — Лен, не сердись... — Не успел он договорить, как мотор начал кашлять, стучать, а потом и вовсе заглох. — Только не это! — закричал Мишель.
Он опять попытался завести его. У него это получилось, но звук был странный. Как только Мишель взялся за румпель, двигатель чихнул и замолк. Мишель схватил канистру. Не слишком ли она легкая? Он схватил другую. Эта была полная. Он подсоединил к ней шланг и опять включил мотор. Тот вновь застучал и заглох.
— ...горючее! — донеслось до Ленни.
— Подкачивай его! — прокричал Ленни.
— Я стараюсь!
— Старайся лучше!
Мишель встал. Он поднял двигатель и проверил, не намоталось ли что-нибудь на него. В этот момент ветер встряхнул шлюпку, как шаловливый ребенок встряхивает банку колы, и Мишель с размаху ударился коленями о сиденье. Не удержавшись на ногах, он упал и ударился лбом.
— Мишель! — закричал Ленни. — Что за черт! Мишель! Это полный бред! Этого не может быть!
Мишель не шевелился. Его рука безжизненно болталась за бортом покачивающейся на волнах шлюпки, которую все дальше относило ветром.
— Мишель! — завопила Кэмми, вывернувшись из полотенца и подбежав к борту, невзирая на попытки Трейси удержать ее.
— О черт! — закричал Ленни, сбрасывая туфли. — Я его поймаю и доставлю назад... Я уверен, что с ним все в порядке... — «Пожалуйста, Господи, — молился он, — а я еще злился из-за какого-то идиотского консервного ножа». — Держись!
Ленни прыгнул в бурлящую воду и мощными уверенными гребками начал быстро сокращать расстояние до шлюпки. Но ветер не дремал, и «Опус» неумолимо относило все дальше и дальше. Ленни заметил змеящийся в воде канат. Не переставая грести, он обмотал его вокруг себя и завязал на узел. Длины ему хватит. Сейчас он доплывет до шлюпки... Это очень просто. Но насколько ее отнесет от яхты? На мгновение он заколебался и замер, но затем поплыл еще быстрее. Небо уже совсем почернело, клубящиеся тучи низко нависли над водой.
Вдруг Ленни повернул назад и поплыл к яхте. До него вдруг с какой-то чуть ли не комической ясностью дошло, что теперь он уже спасает собственную жизнь.
— Кэмми, — произнесла Холли, — как только он подплывет поближе, сразу бросай спасательный круг...
— А как же Мишель?
— Он придет в себя, его подберет какое-нибудь судно и завтра же он будет здесь. Я видела, как он ударился. Он не мог проломить череп. — В голосе Холли звучало больше надежды, чем убежденности. Кэмми посмотрела на нее полными панического ужаса глазами.
Лучи заходящего солнца, как на детском рисунке, окрасили линию горизонта в розовые и золотые тона. Женщины щурились, пытаясь не потерять Ленни из виду. Благодаря собственным усилиям и канату он неуклонно приближался. Трейси включила огромный прожектор.
