— Я поселил в своем сердце зло еще более сильное, чем этот мрак. Первое время это помогало, а потом, чтобы усилить защиту, я поубивал людей, скрывавшихся на острове вместе со мной. Вот и все.
— Сколько их было? — вздрогнув от ушей до хвоста, выдохнул Мурзик.
— Девять, — ответила вместо Сола Алина.
Только теперь все остальные заметили светлый силуэт у самого края мрака.
— Знакомьтесь, это Алина, — представил девочку Исар-Ма.
— Этот остров проклят, — догадалась Сви.
— Боже мой, — всхлипнула Вера. — Что же нам делать?
— Спасите меня от Сола, — захныкал ребенок.
— Стоп. Дайте подумать! — потребовал колдун.
Алина и Вера, тем временем, уже рыдали в унисон. Сол сидел, насупившись, и явно замышлял недоброе. Первым делом Исар-Ма ввел его в гипнотический транс. Хозяин острова действительно оказался чудовищем. Покопавшись у него в мыслях, колдун и сам ужаснулся. И почему все время приходится выбирать между естественным, неосознанным злом и злом осмысленным, преднамеренным? А вот и нет. Исар-Ма изменит этот устоявшийся ход вещей.
— Снег, — вдруг громко и отчетливо произнес дремлющий Сол. — Я умру, а он будет идти.
— Демагогия, — презрительно махнул лапой Василий.
Кто-то стонет, поет и плачет.
Моя жизнь ничего не значит.
Белый снег пролетает мимо
Безнадежно, неуловимо.
— Я знаю, что они хотят моей смерти. Я заслужил ее. Только не надо, чтобы тело мое поглотила тьма. Исар-Ма, я тебе сочувствую. Что ты будешь делать с этой девочкой? Ладно, мне все равно. Мой родной мир уже погиб. Зверя, которого я поселил в своей душе, зовут Игидор. Он — один из девяти Первых. Бесплотный, враждебный всем. Иногда он оказывается сильнее меня, но это уже не важно.
— Может, удастся их как-нибудь разделить? — сочувственно произнесла Сви.
— Невозможно. Сол давно мертв. Это — иллюзия, представленная демоном. Игидор спит, ему снится, что он — Сол, — ответил Исар-Ма.
— Почему? — спросил Мурзик.
— Не у каждого хватит мужества увидеть свое истинное лицо, признать себя демоном. Обычно все хватаются за любую соломинку, лишь бы не делать этого, — объяснил колдун, а про себя подумал: «И я тоже».
— Тогда убей его, — предложила собака.
— Невозможно убить одного из девяти Первых, — вздохнул Исар-Ма. — Но у меня есть идея…
В тот же миг Сол и колдун исчезли.
В логове змея было темно. Исар-Ма и его пленник одновременно подпрыгнули. Вовремя. Потому что внезапно из каменных стен пещеры брызнули сотни стрел с серебряными наконечниками. Когда закончилась эта атака, колдун и Сол опустились вниз и зашагали по усыпанному стрелами дну пещеры. Их шаги отдавали лязгом и хрустом.
Люцик открыл один глаз на шестой, если считать справа, голове. Это было верхом доброжелательности с его стороны.
— Как я рад тебя видеть, дружище! — воскликнул Исар-Ма, подойдя к чудовищу.
Никакого ответа. Но, зная Люцика, колдун обрадовался такому приему. И стал ждать. Один из девяти Первых с любопытством уставился на огромную серо-зеленую тушу с восьмью головами, тремя ногами, шестью руками.
Наконец, чудовище соизволило почесать средней ногой собственное брюхо, размером с баскетбольную площадку, и гнусавым голосом прошепелявило:
— Я вас съем!
Исар-Ма не смог удержаться от улыбки:
— Тысячелетия проходят, а ты все тот же. И шутки у тебя дурацкие.
— Вовсе нет. Что, по-твоему, я делаю с трупами из ловушки?
— Ах ты, проказник! Никак не насытишься? А что насчет моего спутника? — поинтересовался Исар-Ма.
— Тело я съем, но дух одного из девяти Первых переварить невозможно. Он станет одной из моих личностей. Выделю пятую голову. Не так уж и плохо.
— А сможет ли Игидор сбежать?
— Я тоже один из девяти Первых, и мне здесь нравится, — вмешалась в разговор третья голова. — Привет, Игидор, нам будет о чем поговорить.
— Здравствуй, Плинитопрах, и впрямь давно не виделись, — ответил пленник.
— Хочешь что-нибудь сделать напоследок, или мне сейчас же приступить к трапезе? — прервал двух приятелей Люцик.
— Да нет, я готов, — ответил Игидор.
Исар-Ма не успел и мигнуть, а человеческое тело скрылось в недрах чудовища. Почти сразу же заверещала пятая голова:
— Спасибо тебе колдун, я — твой должник.
— Прощай, Игидор, спокойных тебе столетий, — пожелал Исар-Ма.
Милая получилась прогулка. Особенно, если учесть, что души всех, съеденных Люциком, исчезают бесследно. Очаровательный восьмиголовый монстр был страшнее всех смертей, вместе взятых. Вечно голодный пожиратель душ. Но в этот раз получилось сделать доброе дело, совместив два разных зла и предложив устраивающий всех вариант.
Кто и когда создал Люцика и поместил в этой пещере? Или он существовал всегда? Еще одна загадка, из числа тех, что Исар-Ма распутывает уже бесконечно долго.
Колдун вернулся на остров к недоумевавшей компании.
— Какой разношерстный сброд! — удивился он, взглянув со стороны на соратников.
— Можно подумать, ты — нормальный, — проворчала Сви. — Что сделал с беднягой?
И Исар-Ма рассказал про Люцика. Это произвело впечатление. Знакомый колдуна не мог не вызвать ужаса у живых. Но Игидору так будет лучше, все-таки он не человек.
Чтобы как-то преодолеть мрачное настроение, колдун попросил Василия рассказать свою смешную историю. Кот не стал спрашивать, как этот странный тип узнал о ней. С некоторых пор он уже ничему не удивлялся.
Смешная история, рассказанная главой муниципалитета (котом)
— Мяу! Мяя-уу! Мя-я-у! Это было во время предвыборной кампании, когда я выиграл у Мурзика. Ха-Ха-Ха! Сделал его, как зюзю. Что, лопухнулся, дружок? Впредь не будешь воображать о себе невесть что. Не по усам честь!
Вообще-то, мы — братья. Только матери у нас разные, и еще я — незаконнорожденный. И хотя это тайна, в нашей деревне все ее знают. Наш отец мэром никогда не был, но ухитрился всю жизнь проходить в советниках у разных глав. И реально всей деревней управлял он. А вот сыночка своего, Мурзика, решил протащить в начальство.
Помню, приходят ко мне трое наших авторитетов — Рыжик, Тимоха и Фантик — и говорят: «Что, мол, ты делаешь? Твой отец снова будет самодурствовать за спиной этого маменькина сынка. А ты? Так и будешь делать вид, что политика — не твое дело? К чему тогда твой королевский черный цвет?» Ну и все в таком же духе.
Вот я сдуру в борьбу и включился. Ничего особенного. Только жаль: маму всякими словами обижали оппоненты. Ладно, Мурзик за все извинился. А когда понял, что народ настроен голосовать за черного, вопреки всем посулам папаши, сам снял свою кандидатуру. С тех пор мы не только братья, но и друзья.
