Они заняли свои места, и Уилл не мог избавиться от ощущения, что люди украдкой показывают на их ложу, он почувствовал на себе взгляды женщин — и молодых, и пожилых — и заерзал в кресле. Никогда в жизни он не ощущал себя настолько не в своей тарелке.
— Сидите спокойно, ваша светлость, — сказала Элизабет. — Все на вас смотрят.
— На меня.
— Разумеется. Вы — герцог. Вы внушаете уважение и восхищение. — Элизабет улыбнулась ему. А еще привлекает тот факт, что вы — неженатый герцог.
— Может быть, я скоро женюсь. — Он многозначительно посмотрел на Элизабет. — Может быть, вам следует решить, останетесь в этой стране или уедете, — дала ему отпор Элизабет.
— Уедете? — повернулась к ним Люси. — Ты ведь больше не думаешь о том, чтобы уехать из Англии, Уилл. Чего ещё ты можешь желать, кроме этого?
У Него не было возможности ответить, потому что музыканты начали играть. Но у него оказалось время подумать. Чего еще он может желать? Неделю назад он сказал бы, что все его устремления связаны с Америкой. Но в Америке не было Элизабет, а она никогда не расстанется с Англией.
Это настолько важно? Он знает ее всего около двух недель. Этого недостаточно, чтобы узнать ее хорошо или полюбить. Если он уедет, все забудется. Его не должно это беспокоить, но беспокоило. Ему нравилось ее общество, даже когда она злилась, если он делал что-нибудь не так.
Он украдкой взглянул на нее. Она смотрела на сцену, поглощенная спектаклем. Его опера совершенно не занимала. Музыка казалась ему слишком надоедливой, так что он погрузился в свои мысли.
Зеленое платье, которое было на ней этим вечером, подчеркивало цвет ее глаз. Низко открытый лиф позволял видеть прекрасные округлости грудей, и ему пришлось подавлять внезапно вспыхнувшее желание. Он снова хотел ее. Только на этот раз ему захотелось сорвать с нее всю одежду и обнаженной уложить на свою мягкую постель.
В антракте дверь в их ложу открылась, и лакей доложил о первом посетителе:
— Лорд Хэмптон, ваша светлость.
Вошел и поклонился голубоглазый молодой человек с черными как смоль волосами.
— Ваша светлость, для меня большая честь познакомиться с вами.
— Рад познакомиться Хэмптон. — Уилл заметил, что молодой человек не отрывал взгляда от Люси. — Это моя кузина, леди Элизабет, — сказал он, бросив взгляд на Элизабет. — И мои сестры, Элли…
— Элинор и Люсия, — договорила за него Элизабет, многозначительно посмотрев на него.
— Вы можете называть меня Люси, — сказала Люси.
Элизабет мысленно застонала от отчаяния.
— Леди Люсия, это большая честь для меня, — сказал Хэмптон, поднеся ее руку к губам. — Рад познакомиться с вами, леди Элинор.
Элли казалась немного огорченной тем, что Хэмптон больше заинтересовался Люси. Но через пять минут у нее уже не было причин огорчаться, потому что ложа заполнилась молодыми людьми, искавшими и ее внимания.
Уилл заметил недовольство Элизабет и недоумевал, чем оно вызвано. Наклонившись к ней, он осведомился, как она себя чувствует.
— Прекрасно! — выпалила она.
О, разумеется, любая женщина, отвечающая подобным образом, прекрасна, подумал он с сарказмом.
— Вам что-то не нравится?
— Совсем нет! — Она встала и прошла через толпу к двери.
Поскольку он не мог оставить сестер одних со всеми этими молодыми щеголями, он был вынужден остальные десять мучительных минут провести без общества Элизабет.
Элизабет прислонилась к стене, чтобы отдышаться, в ложе у нее появилось чувство, что она вот-вот задохнется. Она притворщица. С тех пор как ее отец заявил, что она не его дочь, она считала себя обманщицей. Сегодня, наблюдая, как все эти молодые люди наводнили ложу, чтобы побеседовать с Элли и Люси, это болезненное ощущение вернулось.
Ей хотелось быть истинной леди Элизабет.
И стать ею она могла, только выйдя замуж за Уилла и став герцогиней. Но она никогда не пойдет на это. В первые два сезона она могла выбирать из многих титулованных молодых людей, которые женились бы на ней, чтобы оказаться в родстве с герцогом. Ей нужно было нечто большее, чем титул. Ей хотелось любви.
Она видела, как живут родители Дженнетт, как любят друг друга, несмотря на значительную разницу в возрасте. Вот к чему она стремилась. Элизабет хотела любви, хотела настоящей любви, хотела, чтобы муж был ей верен.
Она не сомневалась в том, что такая любовь существует.
— Элизабет, вы нездоровы?
Элизабет очнулась и увидела перед собой своего кузена Ричарда, который смотрел на нее с озабоченным видом.
— Я здорова. В ложе оказалось слишком много молодых людей, жаждущих быть представленными сестрам герцога. Мне захотелось выйти на воздух.
— Так вам нехорошо? — спросил Ричард, еще больше обеспокоившись.
— Совсем немного. Сейчас все прошло, и я могу вернуться в ложу.
Ричард подал ей руку:
— Позвольте мне проводить вас.
— Спасибо, Ричард. — Может быть, теперь, когда Уилл был здесь, Ричард отказался от мысли стать герцогом.
— Вы должны больше заботиться о себе, Элизабет. Вы не хотите выйти замуж?
— Замуж? Вы же знаете, Ричард, что у меня очень маленькое приданое. Кто захочет на мне жениться?
— Должен же быть кто-то, кто вас интересует, — сказал Ричард.
Элизабет почувствовала, что краснеет.
— Нет, никто…
Ричард вернулся на свое место рядом с Кэролайн.
— Ну? — спросила Кэролайн.
— Мы не можем обсуждать это здесь.
— Тогда мы немедленно уезжаем, — заявила Кэролайн.
— Едем.
Они выскользнули со своих мест и нетерпеливо дожидались, пока подъедет их карета. Едва они сели в карету, Кэролайн спросила:
— Что случилось?
— Элизабет стояла у стены недалеко от ложи и держалась руками за живот.
— Почему? — спросила Кэролайн.
— Она сказала, что ей нужен воздух, потому что в ложу набилось полно молодых людей, желающих быть представленными сестрам герцога.
Кэролайн кивнула:
— Ну, это вполне возможно. Ложи тесные.
— Да, — протянул Ричард.
— Но ты ей не веришь? — Брови Кэролайн сошлись на переносице.
— Не знаю почему, но я подумал, что она имеет в виду нечто большее.
— Ты же не хочешь сказать…
Ричард кивнул:
— Она была бледной, руки держала на животе.
— Это невозможно. Он здесь всего две недели. — Кэролайн помолчала, кусая губу. — Она не может знать наверняка.
