затащив внутрь все трупы охранников, погибших на улице, мы хорошенечко облили особняк бензином, который нашли здесь же в гараже, подожгли и только потом разъехались по своим маршрутам. Я для себя сразу определил, что мне с моими людьми и найденными бумагами в Штатах делать нечего, поэтому мы сразу направились в сторону мексиканской границы. Улетать отсюда я буду по тому же маршруту, каким добирался сюда, благо хорошо помню, как меня везли контрабандисты.
По дороге, чтобы не сходить с ума от переживаний за бойцов, оставленных позади, начал анализировать прошедшую операцию и благодаря этому даже повеселел.
Просто, размышляя, я пришёл к очень простому выводу. Шансы выбраться из этой передряги у моих бойцов очень немаленькие. Их в ближайшие несколько часов просто некому будет ловить, перехватывать и останавливать. А значит, и уехать они могут достаточно далеко, чтобы поймать их можно было только случайно. Мы провели в районе захваченного особняка минут сорок, и со стороны городка, где по-любому слышали интенсивную стрельбу, за это время так никто и не соизволил появиться и поинтересоваться, что там происходит. Только сейчас до меня дошло, что интересоваться было некому. Всех полицейских наверняка отправили наводить порядок в Нью-Йорке, и там не осталось людей, наделенных властью, которые могли бы проявить интерес к поднятой стрельбе. Время покажет, прав ли я в своих выводах, но то, что с души сейчас будто камень свалился и настроение стремительно поползло вверх, это неоспоримый факт.
Благодаря этим размышлениями полет прошёл как-то быстро и ненапряжно. До небольшого аэродрома недалеко от границы с Мексикой мы добрались без приключений, и здесь мне в очередной раз повезло. Во-первых, тут было достаточно топлива, чтобы до заправить наши машины до полного. Во-вторых, и это главное, на аэродроме я встретил знакомого контрабандиста, с которым недавно прилетел в Штаты. Естественно, я сразу же нанял его для помощи в выезде из страны и, как выяснилось, очень правильно сделал. Потому что мы под его руководством пересекали границу совсем не там, где в прошлый раз. Оказывается, все не так просто, как выглядит на первый взгляд. Контрабандисты работают в полной связке с местными людьми, отвечающими за охрану границы, поэтому их услуги стоят немалых денег. Естественно, в моем случае ни о какой экономии думать не приходится, главное — это результат, и я в итоге добился желаемого: покинул Штаты и добрался до условно безопасного места.
Рассказывать, как мы с телохранителями изучали, сортировали и прятали документы, не буду. Как не буду говорить, сколько времени мы потратили на снятие копий с личных дел агентов, работающих на территории Советского Союза, которые я решил отвезти с собой в Аргентину, а потом передать в Союз. Скажу только, что на все про все нам пришлось потратить чуть больше месяца. И да, спрятали мы все совсем даже не на территории Мексики, как можно было подумать. Вряд ли кто-то в принципе подумает искать эти документы там, куда мы их засунули. Но об этом я даже во сне не проговорюсь, очень уж я теперь зависим от сохранности этого добра.
Помимо копий личных дел агентов, работающих в Союзе, я повез с собой в Аргентину оба саквояжа, затрофеенные у почившего Шиффа. В одном из них, как я уже говорил, были деньги, а во втором помимо кучи других интересных бумаг я нашёл такие, от которых слегка онемел. Что говорить, если там нашлась уже расшифрованная переписка Шиффа и Кагановича. Чую, скоро будет весело в Советском Союзе, как бы там не начали поступать с евреями по примеру фашистской Германии. Только и остаётся надеяться на здравый смысл руководства, которое сможет понять простую истину: не все евреи финансисты и предатели, есть среди них и достойные люди.
Когда я наконец добрался до Аргентины, конкретно до учебного центра, там меня уже с нетерпением ждало довольно много людей и не только тех, кого я сейчас готов был увидеть. Помимо Абрама Лазаревича, тут было человек десять с такими фамилиями, что впору было собой гордиться. Ведь обычно эти люди сами ни к кому не ходят, наоборот, к ним стараются попасть на приём. И далеко не всем это удаётся. Тут сейчас были, если так можно выразиться, патриархи самых важных еврейских семей, и эти самые патриархи терпеливо ждали, когда я соизволю обратить на них внимание. Но главное, что здесь же были и бойцы, которых я вынужден был оставить в Штатах. Не все, конечно, но большая часть. Да и с отсутствующими, как выяснилось, тоже все в порядке.
Глава 13
Прошло полгода с момента окончания моего противостояния с еврейской мафией. Я сейчас собираясь в поездку, прохаживался вдоль выстроенной, как по линейке ряду военной техники, любовался хищной красотой собранных здесь изделий, подготовленных для переправки в союз и вспоминал все случившиеся за прошедшее время.
Разговоры, что с Абрамом Лазаревичем, что с патриархами еврейские семей получились очень непростыми. Те ещё кадры собрались в нашем учебном центре, хищники привыкшие драться до конца не взирая на препятствия. Тяжело было с ними совладать. Да и слово это, совладать не подходит, скорее находить общий язык.
Абрам Лазаревич, хоть и болел душой за Советский союз, но при этом не меньше переживал и за своих соплеменников тоже. Похоже патриархи донесли до него всю пагубность ситуации в которую угодили сами и утащили свой народ. Нет, Абрам Лазаревич не стал на меня как либо давить или пытаться, что-то мне приказывать, понимал, что это по большому счету бесполезно. Он просто попросил не горячиться и постараться решить возникшие вопросы таким образом, чтобы по возможности избежать большой крови. Впервые я его видел таким, потерянным и я бы сказал, не понимающим каким образом разбираться в сложившейся ситуации.
Разговор с патриархами, как уже говорил, получился очень непростым. Эти скунсы привыкли все решать при помощи денег и со старта предложили назвать цену, за возврат похищенных документов. Я смотрел на них и офигевал от подобного подхода к делу. Нет, я понимаю, что в их глазах выгляжу пацаном, которому просто повезло. На самом деле так оно и есть, но блин почему они думают, что я настолько дурной, что поведусь на какие-то там деньги и поверю простым словам людей у которых за душой не осталось ничего святого. Не стал я в разговоре сдерживаться. Спокойно разложил им по полочкам, как я сам вижу сложившуюся ситуацию. Обозначил, что возникшие вопросы с помощью денег не решить.
