забиваю в навигатор место и возвращаюсь к работе.
Сергей Васильевич, конечно, гораздо меньше отвлекал. Он водил в совершенной тишине. Молчал, не задавал вопросов, не пританцовывал и не шумел. Не прижимался грудью к рулю, считая секунды красного сигнала светофора. Ася – раздражитель, который хочется рассматривать, как самую яркую елочную игрушку, висящую, чтобы приковывать взгляды. Особенно теперь, когда она чувствует себя как рыба в воде.
– Точно! Ты будто стала себя комфортнее чувствовать, – произношу я вслух и закрываю ноутбук.
От мысли, что я разгадал тайну, из живота поднимается приятное чувство близкой победы, а брюзжащий здравый смысл тоскливо прячет лицо в ладонях.
– Что? – Она отвлекается от дороги, хмурится, потом снова возвращает взгляд к светофорам и знакам.
– Оказалась в своей среде, когда сменила прическу.
– А-а-а. – Она улыбается. – Ну наверное. Я не задумывалась. Я просто скучала по всему – вот и все. Не по розовым волосам. По поиску себя. Есть люди, которые со всем по жизни определились еще лет в семь. А есть те, кто себя ищут. Я однозначно отношусь ко вторым и, когда долго нахожусь в состоянии консервации, как тушенка, начинаю тухнуть. Я всегда любила эксперименты…
И я это в тебе любил. Тимур, ты себя погубишь… А вот и занудный высокопарный голос здравого смысла. Зачем этот пустой треп? Он же просто-напросто вреден!
Кивнув, я снова делаю вид, что работаю, но хочется спросить еще пару вещей. Они вертятся на языке так, что все мысли концентрируются на них, а не в ноутбуке.
– Почему сейчас?
– Не знаю. Ты меня развеселил. Я стала вспоминать, когда в последний раз сама себя считала красивой. Пересмотрела кучу фотоотчетов с квизов. Написала, что приду на игру. Вспомнила, как любила приходить туда каждый раз разной. Решила избавиться от волос, раз мне они так давно не нравятся. Пошла и сделала.
– Значит, это не из-за комплимента?
– Ты не делал мне комплиментов. Комплименты – это другое. Я просто целую неделю ждала, когда ты заговоришь, и, когда ты это сделал, пусть и неловко, у меня словно камень с души упал. Но это странно… Хоть я и думала о тебе все это время, я хотела порадовать себя, а не тебя. Круто?
Ничего не отвечаю, потому что после слов «я и думала о тебе все это время» ничего не слышу.
– Что это? – Лискина сама меня отвлекает. Кивает на золотую медаль, висящую на зеркале заднего вида. – От предыдущего водителя украшение осталось?
– Нет. – Я тянусь и снимаю побрякушку. – Когда коробки перевозил, она выпала. Сергей Васильевич, прежний водитель, сказал, что такое надо хранить на видном месте.
– Это твое? За какие-то математические штуки?
– Нет. – Я смеюсь, а Ася снова смотрит на меня, как на говорящую собаку. Уже второй раз так реагирует на смех.
– Ты смотришь на меня, как на говорящую собаку, – не могу не сказать, это по какой-то причине выше моих сил. Мне вообще слишком хочется… болтать.
– Ты не поверишь, но именно так я и думаю о тебе, когда слышу в твоем исполнении предложения длиннее трех слов.
Мы молчим пару секунд, а потом хохочем. В машине тут же становится теплее.
Ася паркуется у ресторанчика и присвистывает:
– Прикольно. Любишь здоровую еду?
– Люблю, – отвечаю, выйдя из машины, и дергаюсь, чтобы помочь Асе, но она справляется сама.
– Я же твой водитель, а не наоборот. – Она машет рукой, закрывает автомобиль и первая идет к ресторану.
Ася умело вживается в роль, и это смотрится комично, но она совершенно точно верит в то, что делает. Заходит первой, просит хостес о столике на двоих в тихом месте – хоть я и не уточнял, где и как люблю сидеть, – и смело шагает вперед.
Зал полупустой, просторный, светлый, всюду какая-то зелень. Ася крутится на месте, прижимает пальцы к уху и шепчет: «Первый-первый, я второй, как слышно? Орел в гнезде!» Я не комментирую. В целом она выглядит почти профессионалом, когда не кривляется.
Вообще-то я думал, что идея нанять ее окажется плохой и ничего из этого не выйдет, потому что девушка-водитель – это в итоге не помощник, а объект для заботы и защиты. Но Ася отлично изображает, что не нуждается в поддержке.
– Так откуда медаль? – Она наваливается на стол и упирается подбородком в кулак.
– Я занимался греко-римской борьбой.
– Чего-о? – Она восклицает так громко, что на нас оборачиваются немногочисленные посетители.
– Секция рядом с домом, все одноклассники туда ходили. Родители решили, что интровертному мальчику нужно как-то подружиться со сверстниками. Лучший способ – общие увлечения. Здоровье позволяло, комплекция тоже. Я довольно быстро понял, что и как нужно делать. Спорт порой – та же математика. С одноклассниками, правда, нас это никак не сблизило, скорее наоборот. Не пропускал тренировки, делал что говорят, соблюдал режим, не курил за спортшколой. К семнадцати я сделал все, что мог. Дальше – мастер спорта, но для этого нужно было стать совершеннолетним. А после совершеннолетия мне борьба стала уже неинтересна.
– Ты так разобрался с Колчиным? – Ее голос тухнет, как и взгляд. Восхищение сменяется вопросом.
– Нет. Точнее, почти. Он на меня кинулся, я его уложил на лопатки. Все. Этого хватило.
– Прости, что тебе пришлось…
– Не страшно. Я сам пришел.
– Увидел в окне?
– Да.
– Ты следишь за мной? – Она улыбается так широко, что хочется сказать: «Да».
– Нет. Просто твои окна напротив…
– Я знаю.
– Следишь за мной?
– Да, – довольно выдает она и улыбается еще шире. – Все-все вижу.
Почему я задыхаюсь от этих слов? Вдох застревает в горле, приходится даже откашляться и тайком проверить пульс, это уже вошло в привычку. У меня нет проблем с сердцем, но мне определенно интересно, почему оно так реагирует на самые неочевидные вещи.
Ася поражает своим умением говорить все в лоб. Я привык быть самым неловким собеседником в компании, а она обескураживает даже таких прямолинейных, как я. Она смелее, раскованнее, быстрее, чем кто-либо из моих немногочисленных знакомых.
– И… зачем? – Звучит слишком осторожно, но, если честно, мне несколько страшно услышать от Аси очередное откровение. Она слишком легко вживается в роли, чтобы доверять ей.
В ее присутствии я обнаруживаю в себе слишком много новых качеств. Становлюсь растерянным, хуже слежу за словами, допускаю навязчивые мысли. Интересный эффект от присутствия постороннего человека.
Держаться подальше. Вот и весь ответ.
– Мне интересно, кто ты.
– Почему?
– Мы такие разные! Разве не естественно хотеть узнать того, кто на тебя не похож?
– Нет.
– Почему?
– Мне хватает своей жизни, чтобы не лезть в чужую.
– Значит,
