Поэтому она задала другой, более безопасный вопрос:
— А как твоя настоящая фамилия? У тебя же она есть?
— Конечно, есть. Я не происхожу из рода Безумных.
И снова он не обиделся, чему Эррин опять обрадовалась.
— И?
— Верес. Моя фамилия Верес.
— Годдард Верес? Хорошо звучит.
Вино, несмотря на плотный ужин, уже дурманило мозг. Девушка чувствовала, что наконец начинают расслабляться напряжённые мышцы плеч, перестают время от времени подрагивать пальцы, а внутри растекается блаженное тепло.
Они лениво болтали о мелочах. Эррин восполняла его пробелы в области событий последних ста лет, мешая между собой как значимые, типа сменившейся монархической династии, так и совсем неважные, вроде перестройки магистерского крыла и новых булочек в академической пекарне. Годдард с видимым удовольствием её слушал, да и сам рассказал немало интересного. Оказалось, в академии и предметы раньше были немного другие, и учили жёстче и эффективнее. От этого стало немного обидно, но, возможно, виновато коварное местное вино.
Кувшин опустел, а вот голова наполнилась лёгкостью и каким-то туманным весельем.
Но поднявшись, Эррин с удовольствием отметила, что не так уж и захмелела. Похоже, большая часть кувшина перекочевала в желудок Годдарда.
Поднимались в комнаты они в молчании. Оно навалилось вдруг, загустело, словно бы тоже чего-то ждало. Годдард звякнул ключами, Эррин повернулась к колдуну и замерла, наткнувшись на глубокий синий взгляд. Пожелания тёмной ночи застряли у неё в горле, а в следующий момент тело Годдарда нежно, но властно вжало её в стену. Если бы он полез целоваться, она бы дала отпор, но он, даже не глядя в глаза, пропустил её волосы через свои пальцы.
Мужские губы были так близко, что Эррин чувствовала его дыхание с лёгким ароматом алкоголя. На удивление, это не было отталкивающим. Вино отдавало лесными ягодами и можжевельником, этот же запах сейчас оседал на губах девушки, волновал и будил совершенно неправильные желания.
Горячее тело ощущалось жёстким, ни грамма жира или дряблости. Настойчивость, с которой её вжимали в затянутую ковром стену, рождала где-то глубоко внутри потребность отпустить контроль и сдаться.
Эррин подумалось, какой он в постели. Наверняка доминирующий и напористый. Но, похоже, внимательный к партнёрше, раз даже проститутка вышла из его спальни удовлетворённой. Как он целуется, она помнила смутно, да и можно ли то, что было, назвать полноценным поцелуем? Как ощущается его тело без одежды? Насколько умелые у него руки?
Мысль узнать это всё самой на практике вдруг перестала казаться такой уж невозможной. Разве можно представить лучше способ сбросить страх и напряжение, чем ласки красивого мужчины?
Но испытать всё это в реальности Эррин было не суждено. Он разорвал касание за мгновение до того, как девушка приоткрыла рот в ответном движении.
— Тёмной ночи, моя очаровательная тюремщица. Надеюсь, ты не против, что сегодня я буду представлять именно тебя в порочных мечтах?
И он ушёл, даже не заметив желания, горящего в её глазах. А Эррин несколько раз хватанула ртом воздух, пытаясь осознать, какую ошибку она только что чуть не совершила.
Новая ученица Годдарда Безумного
Утром Эррин распахнула глаза и уставилась в дощатый синий потолок. И тут же со стоном закрыла лицо руками. Что это такое вчера было? Лицо горело то ли в смущении, то ли в гневе. И совсем непонятно, что чувствовать и как на всё произошедшее реагировать. Ладно Годдард, с ним всё ясно, он просто продолжил гнуть свою линию. Но она сама что себе позволяла?
Возмущённый разум извергал проклятия на собственную глупость. Испытывать желание в сторону Годдарда? Он что, резко поздоровел? Или перестал быть кровавым убийцей? Разве можно забыть всё, что он совершил?
В душе царил капитальный раздрай. Эмоции, всё ещё не потухшие после вчерашнего, отказывались верить тому, что не видели глаза лично. Хотели допустить, что здесь что-то не то. Уж больно не вязался колдун, которого она знала, с той личностью, что описывали страницы учебника. Ей всё больше открывался пусть саркастичный и сложный, но вполне адекватный человек, заботливый, даже склонный к проявлению участия. И он её спас, опять же. Жизнь спас, если уж на то пошло.
Но всё же.
Всё же он сам в момент откровения подтвердил, что сжёг людей Виттега. И это деяние ничто перекрыть не сможет.
Надо собраться. И почистить свои эмоции от лишнего. Высветлить разум и чётко идти к поставленной цели.
Эррин поднялась, дошла до стула, на который вчера повесила одежду, и извлекла на свет магические камешки. Выбрав тот, что ей подарил Тэдди, она сжала его в руке. Закрыла глаза и нырнула в воспоминания, пытаясь вытащить поближе лицо парня, что целовал её на прощание в академии. Это отличный образ, чтобы справиться с наваждением. Нужно лишь вспомнить его касания, его голос, объятия.
Эррин даже наморщила лоб от усердия. Потому что ничего не выходило.
Куда делся видный парень, с которым бы хотела встречается каждая вторая выпускница? Мальчик, просто милый мальчик. Его облик больше не трогал её, как она ни старалась. Мерзавец Годдард испортил все воспоминания своим насмешливым голосом, синющими глазами и крепко обнимающими руками.
Эррин даже зарычала от обиды.
— Ты должна справиться, слышишь? — сказала она сама себе. — Несмотря ни на что. Побеждаем зверя и расходимся в разные стороны, чтобы больше никогда не увидеться.
Кивнув своему решению, она стала одеваться.
Она успела уже позавтракать к тому моменту, как спустился Годдард. Судя по всему, он отлично спал и никакие лишние мысли его не беспокоили.
— Что такая мрачная, Рыжик? — Он ей подмигнул, а девушка ещё больше посерьёзнела.
— Я хочу, чтобы ты меня учил, — без улыбки сказала она.
— Похвально, — ухмыльнулся он уже более ядовито. — Но тогда ты должна как следует меня попросить.
— Я прошу.
— Не похоже. — Он отломил кусок лепёшки и неторопливо начал намазывать на него паштет. — Я, конечно, давно не был среди приличных людей, но, как мне помнится, если просят, то говорят «пожалуйста».
Эррин скрипнула зубами.
— Пожалуйста. Ты мог бы начать меня учить?
— Что с тобой сегодня такое, а? — Он отправил в рот кусок и с удовольствием прожевал. — Не выспалась? Или обиделась на мою вчерашнюю выходку? Ну давай буду просить прощения. Вчера немного выпил и меня потянуло на хулиганство. Правда, мне казалось, ты уже привыкла к этим моим странностям.
— Когда просят прощения, — с ядом в голосе сказала девушка, — то говорят «пожалуйста»!
— Уела, — хмыкнул Годдард на удивление довольно. — Пожалуйста, прости за вчерашнее. И прости за то, что не стану обещать больше так никогда
