жители несчастного города. Но жалеть их прямо сейчас уже не выходило. Было по кому ещё начинать петь траурные песни.
Годдард выпустил Эррин, и она рухнула на землю. Зажала ногу чуть ниже колена, словно это могло остановить ход твари по её внутренностям.
— Снимай штаны, — резко скомандовал маг.
Эррин подняла на него злой взгляд.
— Мне нужен контакт с кожей, я попытаюсь её достать. Я могу разрезать брючину, но тогда дальше поедешь в дырявых.
Внутри остро затянуло от возрождающейся надежды — хоть Эррин никогда и не слышала, что сквирру можно вытащить. Как правило, оперируемые погибали от боли. Но так хотелось верить в невозможное. Тем более что вариантов было тролль наплакал. Она начала быстро стягивать с себя штаны и осталась в одном белье.
Годдард присел к ней рядом и посмотрел прямо в глаза.
— Эррин, это будет… неприятно. Смотри, левой рукой я буду её доставать. — Он продемонстрировал ладонь. — Твоя задача — сконцентрироваться на правой руке. Постарайся не думать о том, что ты чувствуешь от моей левой руки, и думай только о правой. Сможешь?
Закусив губу и уже не вытирая текущие по щекам слёзы, Эррин кивнула.
Маг приложил левую руку к щиколотке, а правую — чуть выше колена. И одновременно надавил. Эррин взвыла — такая адская боль пронзила ногу. Правая, правая. А правая рука Годдарда вдавливала внутрь — нет, не обезболивание. Удовольствие. Такое яркое наслаждение. Когда Эррин удавалось все чувства направить именно туда, то становилось чуть легче. Отвлекало на какую-то долю секунды — не больше. Потому что боль была невозможная. Казалось, что тварь вцепилась зубами в её мышцы, рвала и крушила кости. Цеплялась за внутренности и никак не желала покидать тело.
Но боль всё же двигалась по ноге вниз — кажется, Годдард справлялся. Эррин откинулась на спину, закрыв лицо руками. Когда голову затопило ощущение, что это никогда не закончится, боль вдруг просто пропала — вместе с левой ладонью мага. Но правая замешкалась. И тогда Эррин выгнулась и громко застонала от яркого, незамутнённого болью наслаждения.
Маг отдёрнул руку, словно обжёгся.
Девушка вскинулась, наклонилась к ноге, осматривая её — и заодно пряча лицо за пологом разметавшихся волос. Ничего. Вообще никаких повреждений. Она ожидала увидеть раздробленные кости и куски мяса, но нога была такая же, как и все дни до этого. Она подняла глаза на Годдарда. Он дышал рывками, было видно, что ему тоже пришлось непросто. Комментировать ситуацию он не стал, а только протянул к ней руки — ладонями внутрь, чтобы надела оковы.
Боли не было, словно всё это ей просто приснилось. Эррин подобрала с земли оба браслета — и только тут до неё дошло.
— Ты двуручный!
— Это очевидно. — Он не отрывал глаз от её лица.
Среди ныне живущих магов не было ни одного двуручного — то есть того, кто мог одновременно с разных рук выпускать неодинаковые магические потоки. Наверное, поэтому не было вытащено ни одной сквирры, подумалось девушке. Но в учебниках она никогда не встречала упоминаний о том, что и Годдард был двуручным.
Это показалось странным. Очередная недомолвка, новая ложь. Зачем такое скрывать? Чтобы маг-безумец ни у кого не мог вызвать восхищения?
— Спасибо, — тихо сказала она.
Щелчок застегнувшихся браслетов звучал громко и словно бы неправильно.
Годдард по-прежнему не отрываясь смотрел на её лицо. И Эррин осознала, что она всё ещё сидит с голыми ногами. А маг, зацепившись за её глаза, изо всех сил старается не замечать этого.
Коротко чертыхнувшись, она кинулась натягивать штаны.
Размеры благодарности
Эмоции совершенно опустошили Эррин и, наложившись на физические испытания, начисто измотали. Годдард уже который раз уговаривал её остановиться на ночёвку, но она сопротивлялась. Даже мысль о том, чтобы лечь спать на землю, под которой могут жить ещё твари, вызвала практически неконтролируемую панику.
Она понимала, что заснёт лишь в кровати внутри человеческого дома.
До жилья они добрались далеко за полночь. К счастью, им удалось найти пропавшую ленту, и с несколькими пешими переходами они наконец увидели огни большого посёлка. Спрыгнув с движущейся дорожки, Эррин в очередной раз покачнулась. А Годдард в очередной раз оказался рядом, чтобы поддержать её. Молча, без сочувствия и без насмешек — словно это была самая естественная вещь на свете.
Мысль, что она должна его как-то отблагодарить, появилась на краю сознания. Тщательно её обдумав. Эррин пришла к выводу, что она не «должна», а «хочет» ответить за спасение чем-то достойным. Но что его могло порадовать?
Пока сонная подавальщица обнаруженного постоялого двора выдавала им ключи и накрывала на стол остатки ужина, Эррин размышляла. Конечно, больше всего он бы порадовался снятым браслетам. Но сила, что он продемонстрировал, едва освободившись, не просто потрясала — она пугала. По логике, магу нужно время, чтобы восстановиться после столь длительного ограничения. Но Годдард сходу развернулся так, как девушка ни разу не видела даже от практикующих магистров. С освобождением пока стоит всё же повременить, как и обещала магистру Ролли, до Южного Слоя.
Подавальщица уже собиралась уйти, как Эррин пришла в голову одна идея:
— Принесите нам, пожалуйста, кувшин вина.
— Какое бы вы хотели? — тут же отозвалась она.
Памятуя, что это вовсе не Центральный слой с его изысканными заведениями, Эррин ответила:
— Лучшее, что у вас есть.
Когда кувшин стукнул глиняным донцем о деревянный стол, игнорировать неотрывный взгляд Годдарда стало совсем тяжело. И Эррин подняла на него глаза.
— Ты решила меня споить? — в синих глазах плясали смешинки.
— Я хочу тебя отблагодарить, но не знаю, как, — честно сказала она. — Прости, но снять браслеты пока не могу, я обещала.
— Понимаю, — он совсем не обиделся. — Вино отлично подойдёт в качестве благодарности.
Это было не правдой — во всяком случае, Эррин чувствовала именно так — но не ложиться же с ним в постель в качестве «спасибо». Мысль обдала жаром лицо, и девушка поспешно спрятала нос в кружке.
Годдард неторопливо прокатил вино по рту и проглотил. Затем дёрнул бровями и кивнул:
— А не так плохо, как можно было ожидать.
— Ну, не виноградинки Турро Мэй, конечно, — почти справившись с неожиданным смущением, откликнулась девушка.
— Они ещё существуют? — удивился Годдард. — Странно всё-таки ощущать, что тебя сто лет не было в мире…
Эррин очень хотелось узнать, как было всё устроено в Древней тюрьме, но и портить вечер мрачными разговорами не хотелось. А другого ожидать было глупо — вряд ли он там ел досыта и играл в пинтль.
