снова сделал выпад в сторону Сергея и нечаянно смел рукой сигарету у него изо рта.
Мужчина словно всю ночь только и ждал, что повода на ком-то излить собственную злость. Схватив бомжа за грудки его драного пуховика, он тут же в отвращении толкнул его к бакам:
– Чтоб тебя! – Он брезгливо отер руки о рубашку.
– Пойдем, – сказал Анатолий, отлично знавший своего шефа.
– Стаф не разводи, фирма не бомби, – продолжал бомж, уже лежа.
Он все еще размахивал руками, пытаясь изобразить танец, и кривил улыбку, до того гаденькую, что начинало тошнить.
– Пойдем! – уже громче повторил Анатолий.
Сергей как будто его не слышал. Все его внимание было сосредоточено на кривляющемся молодом бездомном.
«Мусор! – с отвращением подумал Сергей. – Мразь и мусор!»
– Чего лыбишься? – спросил он. – Что тебе так понравилось?
Бомж, осознав, что наконец привлек к себе внимание, только сильнее стал кривляться:
– Вермишел-шел, макарон-рон…
– Заткнись! – прошипел Сергей и с силой пнул того в бок.
– Хорош! Пойдем! – Анатолий попытался увести друга, но тот недовольно оттолкнул товарища, вновь возвращаясь к бездомному.
Тот не кричал, привычно сжимаясь и ожидая конца побоев. В какой-то момент он закашлялся, задыхаясь, и застонал. Сергей методично наносил удары то по спине, то по затылку, пока не попал по лицу. От этого мужчина потерял сознание и обмяк, слегка раскрыв свою оборонительную позу.
– Ну, хорош уже! – Анатолий снова стал уводить Сергея, который по-прежнему отмахивался от друга.
– Ненавижу эту падаль! – зло выплюнул он, а когда избитый бездомный застонал снова, то Сергей с какой-то злой одержимостью еще несколько раз пнул парня по голове, лишая того возможности уцелеть.
С минуту Анатолий смотрел, как Сергей просто стоит над трупом и закуривает. Как всегда в такие моменты, время останавливалось, и липкое неприятное чувство наваливалось на тебя, заглушая любые мысли. Проходило оно так же резко, заставляя судорожно думать, что делать дальше.
Анатолий быстро огляделся. Хорошо, что они отошли за угол. Здесь было пусто, и только иногда доносились веселые крики и смех праздной публики.
– Быстро, за контейнеры его! – скомандовал Анатолий Сергею, который как-то вдруг весь обмяк и стал пошатываться. – Ладно, давай валить. Быстро!
Сергей уже не сопротивлялся. Он тяжело побрел за своим шофером в клуб. Громкая музыка вдруг стала утомлять. Захотелось лечь и проспать сутки.
– Иди за малой, а я к охране, – сказал Анатолий и протиснулся сквозь толпу.
Открыв дверь поста наблюдения, мужчина кивнул в знак приветствия и уставился на экраны. Место, где еще пять минут назад они курили, не просматривалось, однако зал, главный вход и бар были запечатлены четко. Привычным движением он отсчитал положенное количество иностранной валюты и убедился, что запись их пребывания в этом заведении безнадежно испорчена.
Глава 28
Из окна кофейни, где я счастливо пила уже вторую чашку кофе, открывался вид во двор. Вдоль стен стояли исполинские тополя с широкой листвой, кое-где уже заметно сменившей оттенок. Посреди дворика расположилась клумба, устроенная, видимо, местными энтузиастами – уж слишком затейливо она была украшена, цветными стекляшками и мелкой щебенкой. Вышло душевно.
Я улыбнулась, вспомнив, что в почти таком же старом дворике я еще совсем недавно стала гордой обладательницей костыля. Теперь о вывихе лодыжки напоминал разве что синяк на ней да дискомфорт при долгой ходьбе. А вот о моем принце, что так удачно пришел мне на выручку, теперь в моей жизни не напоминало ничего. Да и сама я не слишком часто вспоминала об Александре. Пожалуй, сейчас был первый раз за долгое время, когда я поддалась сентиментальным чувствам.
Столбцы с фамилиями незнакомых мне женщин, работавших в музейном объединении и работающих там сейчас, проносились передо мной серой буквенной колонной.
Я искала Анну Алексеевну шестьдесят четвертого года рождения и нашла их восемь, две из которых до сих пор числились сотрудницами учреждения.
Почему я решила, что Анны нет в Великом Новгороде? Она могла осесть здесь, но сменить место работы. Вполне могло статься, что продолжить учебу она не смогла, сделав выбор в пользу полной ставки рабочего дня. И если не в музее, то где? Я очень сомневалась, что Анна вернулась бы в библиотеку.
Но вдруг череду моих рассуждений прервал звонок телефона. На экране высветился незнакомый номер, и я, предполагая очередной спам, чуть не сбросила его. К счастью, я вовремя увидела название Плеса, написанное латиницей, и с легкой тревогой ответила.
– Танечка, это вы? – услышала я мужскую речь. – Это Евгений Альбертович из музея Левитана, помните?
– Конечно, Евгений Альбертович! – Еще бы я не помнила его.
– Вы просили позвонить, если мы что-то вспомним, – начал он в своей размеренной манере, – так вот, Танечка, я нашел в своих запасах вестник Нижегородского университета за девяносто восьмой год. Кажется, это сборник материалов конференции, – он слегка задумался, – это все несущественно, моя дорогая. Важно вот что, – он деловито откашлялся, – этот сборник мне прислала Аннушка. Дело в том, что я всю жизнь занимаюсь изучением русской иконы. И вот в этом сборнике есть преинтересная статья. Но самое главное, Танечка, что, помимо статьи о северной иконе семнадцатого века, в этом сборнике есть статья нашей Аннушки. Вы представляете?! Танечка!
– Как? – Я не поверила собственным ушам. – Это точно наша Аннушка? Может быть, это кто-то другой?
– Нет-нет, ошибки быть не может, – церемонно заверил меня Евгений Альбертович, – это точно она. И тема как раз такая, что ее живо интересовала. Она и в Плесе у нас очень тяготела к исследованиям бытовой культуры. А тут и тема такая «Традиционный быт поморов на сломе эпох». Ну, так что, вам выслать сборник?
– А можете назвать мне фамилию Анны и учебное заведение? – неловко попросила я.
– Безусловно, моя дорогая, записывайте. – Он снова откашлялся и продолжил: – Васильева Анна Алексеевна, аспирант, кафедра этнографии исторического факультета Нижегородского госуниверситета. Надеюсь, я вам помог? – с легким кокетством спросил он.
– Евгений Альбертович! – проникновенно и абсолютно искренне ответила я. – Само провидение послало мне вас! Благодарю!
– Был рад помочь, Танечка! Как найдете нашу Аннушку, передавайте сердечный привет от нас всех.
В моем списке Васильева значилась под номером три. Всех остальных кандидаток я вычеркнула. Теперь мне необходимо было удостовериться в местоположении Анны.
Значит, Нижний Новгород, бывший Горький. Она совершенно точно убегала! Вот только от кого?
Голова болела нестерпимо. Хотелось тишины и прохлады, но вместо этого вокруг был только въедливый больничный запах. Она слышала, как где-то на другом конце длинного коридора Зинаида Павловна о чем-то ругалась с дежурной медсестрой. Сергей лежал в палате и был бледный
