Хлоя, когда предлагала примириться и найти друг в друге пользу. Кэрант оказался талантливее, и её родная дочь всегда ревновала. А он ненавидел девушку за то, что не умела ценить искреннюю любовь отца и матери. Да, его родители никогда не питали к нему тёплых чувств - и что же, Кэранта должны были радовать чужие?
Его мать с радостью забила бы сына до смерти. Она не думала, что придётся рожать. Да что там, чем она вообще могла думать? Как приятно деревенской девке побывать любовницей Его Величества... Последствия - не то, что приходит в голову. Если б король Эдмунд явился к такой и предложил самой убить ребёнка, чтобы не ждать, пока он уничтожит и её вместе с малышом, разве горе-мать не швырнула бы дитя в реку? Не бросила бы с утёса?
Кэрант знал, его мать хотела это сделать, но побоялась. Зато поколачивать было не страшно. Леди Хлоя и её супруг никогда не поднимали на Лорейн руку, но та не умела ценить любовь. Ей хотелось большего. Сильного дара, могущественных покровителей. Чего-нибудь... иного.
Больше своей матери Кэрант ненавидел только отца. Деревенскую девку можно презирать, но можно и сделать ей послабление. Она мертва, она никогда не знала другой жизни. Отец же - венценосная сволочь, и назвать его иначе - нет, увольте! Если б Кэрант имел такое право, он бы выдрал сердце из его груди собственными руками. За пережитую чуму, за полное унижений детство, за то, что Лорейн смеет называть его крепостным, вопреки королевской крови, что течёт в жилах. Кэрант убил бы его... И каждого другого короля, смеющего заводить бастардов. Каждого дворянина, хватающего деревенских дур и волочащего их в постель.
Он не так хотел править, как отомстить. И именно эта месть привела его сюда, во дворец покойного короля Эдмунда. И если б королевой была такая же, как Лорейн, всё закончилось бы намного быстрее. Но Диана...
- Кэрант, постойте, - он так глубоко ушёл в свои мысли, что даже не сразу понял, с кем разговаривает. Оторвал взгляд от поля - и с удивлением обнаружил перед собой мать Дианы.
- Леди Агнесса? - переспросил он. - Что-то случилось? Что-то с Её Величеством?
Женщина немного безумно улыбнулась.
- Я так за неё переживаю... - прошептала она. - Диана так на него похожа! Горячая кровь. Он тоже порой слишком пылко принимал решения. Но вы хороший. Вы её не обидите, правда? Вы не заберёте её магию?
Кэрант не до конца понимал, о чём речь, но на всякий случай кивнул. Магия королевы Дианы была ему ни к чему. Напротив! Женщина должна быть сильной, одарённой, должна наслаждаться данным ей свыше могуществом. Он никогда не понимал, почему именно у них магия так хрупка, её так легко отобрать. Может быть, потому, что магия почти наверняка переходит от матери ребёнку. Если б мужчины не были так жадны и не отбирали дар своих возлюбленных, то и в Нарарре, и в Алиройе оказалось бы намного больше колдунов и колдуний.
- Если Диана выберет меня, её дару ничего не угрожает. К тому же, наша магия не способна уместиться в одном теле, - успокаивающе произнёс Кэрант. - Ведь вы понимаете, что ей больше стоит бояться слабоодарённых и бездарных.
- Да, - кивнула Агнесса. - Но моя девочка бесстрашна. Как он.
- Он?
Женщина протянула какой-то медальон, провела ногтем по едва заметному пазу, и тот раскрылся, прежде чем упасть на ладонь Кэранту.
Внутри был портрет. Искусно исполненная миниатюра, наверное, была сотворена магом - Кэрант не представлял себе, как такое можно сделать руками обыкновенного человека. Казалось, из медальона смотрел живой мужчина, и вправду удивительно похожий на Диану.
Или она на него.
- Это Ортем, - улыбнулась Агнесса, проведя кончиками пальцев по ободку медальона и едва ощутимо задевая кожу Кэранта. – Лорд Ортем. Он был очень сильным огненным магом, погиб на рубеже. У Дианы его магия… Такая же яркая. У Эдмунда была немного другая. Душная такая, убийственная, очень несдержанная. А Ортем так хорошо себя контролировал! Наверное, с самого детства. У Дианы его глаза…
А ещё – его волосы, такие же светлые, его черты лица, мягче, чем у той же леди Агнессы. И нежная счастливая улыбка, порой озарявшая лицо Дианы.
- Действительно, поразительное сходство, - согласился Кэрант.
- Сберегите её, - попросила Агнесса. – Мне не к кому больше обратиться. Вы одарённый, даже если вы отберёте силу у Дианы, ей не будет так плохо, как было мне после первой брачной ночи. Я была готова на всё, что угодно, лишь бы только спастись от этого дикого жжения… И ни за что не пожелала бы такого своей любимой дочери!
- Зачем же, - Кэрант не сумел удержаться, - вы выдали её замуж за Эдмунда?
Женщина побледнела.
- Он угрожал нам. У нас не было выбора… У меня не было, - Агнесса отвернулась. – Я сделала всё, что могла. Герцогство было на грани, муж, разумеется, не стал противиться браку. Если бы Диана любила кого-нибудь другого, может быть, у меня были бы какие-нибудь рычаги управления. А так, она сама согласилась на этот брак, даже охотно согласилась. Сказала, что для неё большая честь помочь семье. Я не могла отрицать. Диана бывает очень упряма. А потом… Потом Эдмунд умер.
Кэрант склонил голову в согласном кивке.
- Но ведь он не сам умер.
- Пророчество гласит, что его убил его же сын.
- А вдруг это я?
- Нет! – воскликнула Агнесса. – Не вы! А даже если и вы, то спасли Диану. Разве это не прекрасно? Разве мужчина, избавивший её от потребности становиться супругой чудовища, не достоин занять место рядом с ней? Прошу вас, Кэрант, - она забрала медальон, но задержалась, касаясь его руки. – Во имя всего святого, не оставляйте мою бедную доченьку.
Кэрант не мог ничего пообещать – это было бы нечестно. Он не собирался обижать Диану, ни за что не забрал бы её дар, но не хотел, чтобы всё получилось вот так – по велению её матери. К тому же, клятвы опасны, за них приходится отвечать. Каждый раз, обещая что-то или произнося куда более страшные слова, Кэрант думал о последствиях.
В клятвах он не лгал ни единым словом.
- Хорошо, - всё же решился мужчина. – Я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы Диана была счастлива. Этой клятвы вам будет достаточно?
- Да, - Агнесса отступила, крепко сжала медальон в своей руке и тяжело вздохнула. – Ортем был бы доволен…
- Он знал Диану?
- Он ушёл на рубеж
