Бейкс и Тед Кеннеди в сопровождении команды агентов Секретной службы втиснулись лифт Западного крыла Белого дома. Там стоял президент Картер. Он сразу же показался Бейксу неуютным в присутствии Теда Кеннеди, его заклятого соперника. Кеннеди, который не отличался любезностью, когда того требовала ситуация, сразу же обратил внимание на значимость этого дня.
"Господин президент, я хочу познакомить вас с Филом Бейксом", - сказал Кеннеди. "Он и Мэри Шуман - люди, ответственные за это". Губы Картера плотно сжались, когда группа вышла.
Но к моменту подписания Закона об отмене регулирования деятельности авиакомпаний 1978 года Картер сиял от гордости. По бокам от него стояли Кеннеди и Кэннон, Монте Лазарус из United, Альфред Кан и даже бывший глава CAB Джон Робсон. " "Впервые за последние десятилетия, - сказал Картер, - мы отменили регулирование в крупной отрасли".
В миле к северу, пока Картер говорил, у штаб-квартиры CAB уже начала формироваться очередь. Как только законопроект станет законом, более 2000 неиспользуемых маршрутов авиакомпаний будут мгновенно выставлены на продажу. CAB намеревалась раздавать неиспользуемые маршруты в порядке очереди. И вот на сайте появилось зрелище, в котором представители корпораций выстроились вдоль входа в CAB на Коннектикут-авеню, как рок-фанаты, ожидающие покупки билетов на концерт. За три дня до того, как президент Картер подписал законопроект, они начали появляться с термосами, рациями, спальными мешками и складными стульями. В течение следующих двух дней очередь росла и к моменту подписания законопроекта достигла 30 человек. Ночью район был далеко не самым безопасным в Вашингтоне; у одного делегата был пистолет.
Однако любопытно, что в одной авиакомпании, Texas International, не было ни одного человека, занимающего место в очереди. Фрэнк Лоренцо, похоже, задумал нечто иное.
ГЛАВА 5. СТАРТАПЫ И НАЧИНАЮЩИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ
В то время как законопроект о дерегулировании спешил к принятию, правительство Соединенных Штатов совершило поступок, которого не совершало уже много лет: оно разрешило Texas International Airlines добавить рейсы в новое направление. Счастливым мегаполисом стал Канзас-Сити.
Фрэнк Лоренцо и его помощники отметили это событие цирковым парадом, чтобы прорекламировать прибытие в город арахиса. Человек, одетый в семифутовый костюм Мистера Арахиса, махал толпе из маленькой повозки, запряженной слоненком, арендованным для этого случая. В разгар празднества слоненок испражнился, заставив Мистера Арахиса нырнуть с дороги.
Несмотря на успех нового маршрута, Лоренцо понимал, что ему не выжить в эпоху дерегулирования только за счет дешевых рекламных трюков. По его мнению, дерегулирование оставило место только для двух видов авиакомпаний: очень маленьких и очень больших. Texas International не была ни той, ни другой. Благодаря маркетинговой силе арахисовых тарифов компания значительно выросла, да - до четырех миллионов пассажиров в 1978 году. Однако в рейтинге Top 20 она поднялась всего на две позиции - до 16-го места. Texas International могла быть либо раздавлена такими гигантами, как United и American, с одной стороны, либо загрызена до смерти проворной и недорогой Southwest, с другой, став, как любил выражаться Лоренцо, "ветчиной в чужом сэндвиче".
Но как на это реагировать? Казалось, что все в авиационной отрасли движутся в разных направлениях. Texas International даже была настроена против самой себя, как и две другие авиакомпании. Действительно, когда бодрящая волна конкуренции захлестнула индустрию авиаперевозок, Texas International, как ни странно, стала источником нескольких радикально разных авиакомпаний, каждая из которых представляла собой различный ответ на один и тот же набор экономических сил - каждая, по-своему, возникла из двойственных отношений между Доном Бурром и Фрэнком Лоренцо.
Бурр просто боготворил его. Бурр сопровождал Лоренцо на лоббистские заседания, отраслевые мероприятия и частные встречи с руководителями высшего звена и удивлялся искренней манере Лоренцо, его проницательным вопросам и быстрому уму. Берр никогда не встречал лучшего мыслителя. Он также был впечатлен внешностью Лоренцо и его успехами в марафонском беге. Лоренцо даже неплохо катался на лыжах. Фрэнк, в свою очередь, хотя и был осторожен в описании своих чувств, позже говорил людям, что считает Берра настоящей родственной душой и что его очень впечатляет способность Берра брать себя в руки, когда все идет наперекосяк.
Но, как и в первые дни их совместной жизни в "Голубом сарае", благоговение и восхищение Бурра сопровождались страхом и обидой. Если для внешнего мира он был Фрэнки Смузи Талк, то для близких ему людей Лоренцо, по мнению Бурра, был Иди Амином. Лоренцо придирался к людям, портил их работу, определял их слабые места и делал так, чтобы они болели, думал Бурр, почти как диктатор третьего мира в пыточной камере. Хотя Лоренцо мог повышать голос, он не очень подходил на роль крикуна: он был слишком управляем. Но взгляд его становился все более пристальным, лицо краснело, а на висках вздувались вены, особенно если учесть, что с годами он приобрел сложение марафонца. Когда сотрудники Texas International выстраивались на понедельничное собрание персонала, секретарша Лоренцо наблюдала за их маршем, как будто они шли на Батаан. Кто сегодня получит? спрашивали они друг друга. Однажды один из сотрудников вошел в офис с колотой раной в руке и полосой крови вдоль руки: он укололся ручкой во время трехчасового перелета с Фрэнком.
Бурр - лучший человек, лучший друг и главный помощник Фрэнка - считал, что с ним обращаются хуже всех. Бурр периодически назначал выездные совещания руководителей в конференц-центре в лесу к северу от Хьюстона, на которые Бурр и Лоренцо отправлялись вместе. На обратном пути Бурр, сидя за рулем, должен был выслушивать рассуждения Лоренцо о том, как плохо Бурр организовал встречу.
Берр сделал все возможное, чтобы перехватить у Лоренцо повседневный контроль над авиакомпанией, чему способствовал сам Лоренцо, переместив свой личный офис из "Голубого сарая" в новый комплекс офисов для руководителей в стальном и стеклянном блеске центра Хьюстона. Берр, оставшийся в аэропорту Хобби с операционным персоналом, был убежден, что Лоренцо не имеет ни малейшего представления о том, как на самом деле работает авиакомпания, как все детали соединяются друг с другом. Как позже сказал Берр, "я не думал, что Фрэнк сможет управлять газонокосилкой". Но никто другой не обладал мастерством Лоренцо в общении с кредиторами, вплоть до неоднократной отсрочки их требований. К чести Лоренцо, он также быстро понял потенциал арахисовых тарифов и сделал их краеугольным камнем маркетинга компании.
Но как бы ни были важны финансовые махинации Лоренцо, Берр считал, что будущее авиакомпании будет решаться по другим вопросам. После вступления в силу закона о дерегулировании любая авиакомпания могла предлагать арахисовые тарифы или их эквивалент, не преклоняясь и не скребясь перед
