жаба в золотых позументах или что из стены выкатится золотой обруч и превратится в говорящую цаплю. Но все оказалось куда прозаичнее. Рядом с отодвинутым стулом нарисовался человек с очень характерной внешностью. Острые, хищные черты лица, блестящие черные волосы, чисто выбритый подбородок, безупречный костюм и старомодная длинная булавка для галстука — все это более чем соответствовало классическому обличью высокопоставленного судейского: доктору доводилось знавать и эту породу. Впечатление подчеркивали зеленые когтистые лапы. Впрочем, когти у господина обвинителя были золоченые, а указательный правой — инкрустирован изумрудом.
— Доброго прибытия, почтеннейший мастер Алабастр, — пробасил со стены Баскервиль. — Весьма прискорбно, что два столь славных милорда встречаются при таких печальных обстоятельствах…
— Доброго дня, сэр, — бросил гость, вежливо, но быстро склонил голову перед хозяином холла, после чего повернулся и уставился на Ватсона холодными немигающими глазами.
— Господин Алабастр, — представил его Бэрримор, — доктор Ватсон. Доктор Ватсон, господин Алабастр.
Гость подарил Ватсону кивок и сел.
— У меня есть несколько формальных вопросов, — сказал он сухим и скрипучим голосом. — Я имею честь беседовать с доктором Джоном Хэмишем Ватсоном, отставным офицером военно-медицинской службы Ее Величества, действительным членом Общества Психических Исследований?
— Все верно, — ответил доктор.
— Вы христианин?
— Это разве ваше дело? — насупился Ватсон.
— Нам необходимо это знать, — твердо сказал господин Алабастр.
— Достопочтенный мастер Ватсон, — пробасил кабан, — господин Алабастр отнюдь не пытается вторгнуться в священную область вашей совести. Он интересуется лишь фактом совершения над вами таинства крещения.
— В этом смысле — да, — сказал доктор.
— Вы бывали когда-либо осуждены законным судом графства Девоншир?
— Случалось, — вздохнул Ватсон, — недавно мне пришлось выплатить штраф. Я осваивал новый автомобиль и задавил цыпленка.
— Понятно. Были ли в вашем роду волшебники, друиды, ясновидящие, мошенники, преступники или безумцы? — продолжал Алабастр.
— Насколько мне известно, Ватсоны всегда отличались здравомыслием и законопослушанием, — усмехнулся доктор.
— Верите ли вы в существование духовного мира?
— Трудно не верить в то, где находишься, — доктор пожал плечами.
— Человеческая способность к самообману практически беспредельна, — заметил господин Алабастр несколько менее сухим тоном. — Я имел в виду: вы верили в духовный мир до того, как получили наше приглашение?
— Да. Я давно изучаю спиритические феномены и вполне убежден в истинности хотя бы некоторых из них, — ответил Ватсон.
— Точный ответ, — одобрил судейский. — Каким образом вы получили приглашение?
— Через медиума, пользующегося моим доверием. Но вы же сами все это знаете? — не понял доктор.
— Процедура должна быть соблюдена, — пояснил судейский. — Сообщили ли вам полные и исчерпывающие сведения о том, каким образом вы можете попасть в Призрачный Мир без ущерба для себя и своей души?
— Как видите. Иначе я бы здесь не сидел, не так ли?
— Знакомы ли вы с историей семьи Баскервилей?
— Как сказать… Скорее да. К тому же я был участником событий, связанных с этой семьей, — медленно проговорил Ватсон. — Собственно, из-за этого я в конце концов и обратился к спиритуализму.
— В таком случае, — господин Алабастр извлек из воздуха лист бумаги, — вы удовлетворяете всем условиям. Примите и заверьте собственноручно, — он протянул ему бумагу, украшенную какими-то символами и знаками.
— Постойте, — решительно сказал доктор. — Я ничего не буду подписывать, пока не пойму, что происходит и в чем будут заключаться мои обязанности.
— Справедливо, — признал Алабастр. — Обстоятельства таковы. Некий дух, вам лично известный, в настоящее время находится под родовым судом Баскервилей за совершенные им проступки. В принципе, решение по таким делам принимает Баскервиль единолично. Но данный дух потребовал для себя так называемого вышнего суда. Вышний суд — это суд, в котором право выносить решение делегируется существу, превосходящему подсудимого как минимум на одну иерархическую ступень. Право на подобный суд получает всякое существо, перешагнувшее порог смерти, в том числе и люди. Вы знакомы с духовной иерархией?
— В самых общих чертах, — Ватсон не стал углубляться в тему.
— Поясню. В случае человеческой смерти вышним судом считаются так называемые мытарства, через которые проходят человеческие души, полностью завершившие земное поприще. В качестве судей и защитников обычно выступают ангелы-хранители усопшего. Что же касается низших природных духов, к каковым и относится подсудимый, то для них в роли вышнего судьи может выступать, например, человек.
— Я был знаком с некоторыми духами, — сказал Ватсон, — даже с духом Наполеона. Но элементалей среди них не было.
— Я не имею в виду ваши спиритические увлечения. Вы были знакомы с неким природным духом в то время, когда он пребывал во плоти и крови и имел человеческое тело, — пояснил господин Алабастр. — Некоторые духовные существа получают такую привилегию в особых целях.
— И он воспользовался моим доверием самым ужасным и отвратительным образом, сначала совершив измену, а потом и вовсе погубив своего господина, — прогундосил со стены Баскервиль.
— Это нам лишь предстоит выяснить, — твердо сказал господин Алабастр. — Итак, согласны ли вы принять на себя обязанности судьи?
— А что, если я откажусь? — поинтересовался Ватсон.
Господин Алабастр молча вытащил из кармана коробку спичек и небольшую сигару. Доктор в недоумении уставился на эти предметы.
— Вы можете в любой момент нас покинуть, — сообщил судейский. — Достаточно глубоко затянуться. Как только в ваши легкие проникнут частицы дыма, вы станете совершенно чужды этому миру, лишенному сил огня. Фигурально выражаясь, вас вынесет отсюда, как пробку из бутылки шампанского.
— Куда? — Ватсон потянулся за сигарой.
— Человек, покидая Призрачный Мир, — ответил господин Алабастр, — обычно перемещается в какое-нибудь знакомое ему место. В вашем случае вероятнее всего, что вы попадете прямиком в личный кабинет. Ваши вещи мы переправим следом. Извините за беспокойство.
— Ну уж нет, — сказал доктор, решительно отодвигая от себя курительные принадлежности. — Я не для того сюда добирался с такими трудами, чтобы быть куда-то вышвырнутым пробкой.
— То есть, — уточнил въедливый Алабастр, — вы готовы вынести окончательное решение по означенному делу?
— Разумеется. Иначе я до конца своих дней буду мучиться от любопытства, — признал Ватсон и подвинул к себе бумагу. — Где расписываться? И чем?
— Достаточно приложить руку, вот так, — Алабастр растопырил пятерню и положил ее на стол.
Ватсон прижал ладонь к бумаге. На мгновение он снова ощутил текучий ветер внутри, а потом лист сморщился и исчез.
5
— Я совсем забыл, — сказал доктор, — я же не знаю ваших законов.
— О, это не столь важно. По нашим законам, — ответил Алабастр, — от вас требуется только справедливость и беспристрастность. Приступим. Доктор Ватсон, что вам известно об обстоятельствах так называемого «дела собаки Баскервилей»?
— Я даже написал об этом деле книгу, — ответил доктор. — В ней я изложил все подробности, мне лично известные. За исключением одной детали, которая показалась мне несколько странной.
