— кивнул я. — Сейчас буду учить тебя самому важному в нашей работе.
— Ух ты! — восхитился Фогель. — И чему же?
— Наводить порядок в делах и подшивать материалы, спустил его с небес на землю я.
— Но…
— Нет, ты всегда можешь отказаться… Я никого не держу… — Я был сама вежливость, всё-таки за спиной Фогеля стоял председатель губисполкома, а с такими людьми приходилось считаться.
— Ну нет! Так легко ты от меня не отделаешься. Раз шпалер не даёшь, обойдусь шилом, — стоически произнёс Фогель. — Показывай, где что лежит.
— Обязательно покажу! — заверил я.
Работы моей персональной «тени» предстояло много. Кабанов, мой предшественник на этом посту, мало того, что оказался оборотнем… нет, не в погонах, а в скажем — будёновке, так ещё и откровенно запустил делопроизводство.
И этот косяк мы будем исправлять в ожидании благих вестей.
А они обязательно появятся, в этот я ни капли не сомневаюсь.
Глава 23
Я посмотрел на часы. Поздно, уже половина девятого вечера. Пора домой… К теплу домашнего очага, к любимой супруге, Степановне, вкусному ужину и постели.
Вот только птичка с информацией в клювике никак не желала прилетать. Видимо, сегодня уже не судьба.
Посмотрим, что день грядущий нам готовит. Может, опять вытянем пустышку. И тогда в активе у нас останется только одесская братва, а это — тот ещё надежный источник.
Фогель как раз закончил подшивать очередное дело. Каюсь — была робкая надежда, что он плюнет на всё и сбежит как можно дальше от меня и моего кабинета, но… я недооценил его характер.
Актёр был само усердие. За эти несколько часов я не услышал от него ни одной жалобы. Он прилежно трудился аки пчела, делая редкие перерывы на перекур, да потом сбегал со мной в столовку.
Эх, люблю упёртых! Наверное, потому что сам такой.
Вот артист, ну зараза! И что прикажешь с тобой делать⁈ Гнать прочь не имею права. Остаётся уповать, что уйдёт сам, только тут тот случай, когда коса нашла на камень.
— Товарищ Фогель? — позвал я.
— Давайте уже без официоза. Можно коротко и просто — Валера. Если хотите — Валерий… — откликнулся он, перекусывая суровую нитку.
— Вот что, Валерий… На сегодня вы уже достаточно поработали. Продолжите завтра. Если, конечно, не передумаете… — многозначительно заметил я.
— А вам конечно бы хотелось, чтобы я передумал? — усмехнулся он.
Я кивнул.
— Да.
— Спасибо за откровенность, — спокойно, я бы даже сказал — флегматично, произнёс Фогель. — Придётся вас огорчить, Григорий Олегович. Так легко вы от меня не отделаетесь.
— Интересно, почему?
— Хотя бы потому, что я привык работать на совесть. Знаете, с малых лет не переношу халтуру и в жизни и в искусстве.
— Тут я с вами полностью солидарен.
— Вот видите, как много между нами общего. Думаю, я не ошибся, выбрав вас в качестве прототипа моего персонажа.
— Если вы не забыли — этого персонажа так-то придумал я, — с лёгкой ревностью сказал я.
— Конечно. Но в кино очень важна фактура, нужны яркие запоминающиеся детали, какие-то особые интонации.
— И что — много фактуры успели набрать?
Фогель ответил слабой улыбкой.
Я спрятал дела в сейф, накинул на плечи пальто.
— Значит, до завтра?
— До завтра,- подтвердил он.
Мы вместе вышли на улицу.
— Где вы живёте? — спросил актёр.
— Господи, а это вам ещё за каким лешим понадобилось?
— Не сочтите меня за невоспитанного человека или нахала, но… Не могли бы вы пригласить меня в гости? — без тени смущения на лице попросил Фогель.
— Это ещё зачем?
— Я видел вас на работе, и теперь хочу видеть вас в быту.
— До свидания! — коротко бросил я, развернулся и пошагал домой.
По пути я несколько раз проверился на предмет слежки. У Фогеля хватило ума не идти за мной.
За ужином я рассказал Насте и Степановне, что у меня теперь вроде как появился «двойник».
— Мало того, что он пытается копировать меня, даже оделся как я и сделал похожую причёску. Так он ещё и таскается за мной везде как собачка! Представляете, весь день проторчал со мной в кабинете, а потом ещё и стал напрашиваться в гости!
— Жора, подумаешь, какая беда⁈ — всплеснула руками Настя. — Чего ты, честное слово⁈ Пригласил бы парня к нам. Посидели бы, поговорили… Всё-таки артист, человек интеллигентный.
— Вот-вот, правильно тебе жена говорит, — поддакнула Степановна. — Нешто у нас бы на ещё одного человека тарелка супа бы не нашлась⁈ Мы б с Настюшей блинчиков вам нажарили. Правильно говорю, Настя?
— Правильно, — подтвердила моя вторая половинка.
Я выразительно кашлянул, привлекая внимание.
— Мои дорогие и любимые! Давайте пока не станем спешить с приглашением к столу в сущности малознакомых нам людей. Тем более артистов!
— Милый, а чем тебе артисты не нравятся? — удивилась Настя.
Я понуро опустил плечи. Ну вот как объяснить своим женщинам, что актёр — есть актёр. Даже если он блистает на театральных подмостках и ярко светит «таблом» на экране кино, это ещё не значит, что перед нами действительно умный человек, к мнению которого стоит прислушаться.
И сколько ярких звёзд кино и эстрады в моей прошлой жизни оказались в сущности обыкновенными пустышками, а некоторые так расчехлились, что при взгляде на их гламурные физиономии, руки невольно тянулись к служебному ПМ.
Особенно удручали те советские артисты, что всю жизнь купались в лучах славы, были обласканы властью, но, как выяснилось, при этом их пальчики всегда были сложены в кукиш. Просто эти лицемерные твари не подавали виду… до поры до времени…
Валерий Фогель вроде бы не из таких, но я его знаю всего ничего, так что пока не вижу смысла заводить с ним дружбу. И пока он для меня скорее пятое колесо, за которым ещё и нужен глаз да глаз.
Утром я застал его возле дверей моего кабинета.
— Как спалось, Георгий Олегович?
— Нормально спалось. Заходите.
Я впустил его внутрь.
— Мне как — снова к станку? — с улыбкой спросил Фогель. — Ну, в смысле, снова за иголку и нитку?
— Да вы прямо как Нострадамус! Умеете предсказывать будущее.
— Хорошо! Побуду вашим предсказателем.
— Через десять минут
