не видеть их и не читать. Каждое слово вызывало во мне истерику, но Кирилл всегда был рядом со мной, этот маленький ангел, который был послан мне с небес, охранял меня здесь на земле. Он давал мне сил справляться со своим душевным страданием, давая мне смысл продолжать эту жизнь. Я смотрела на него, и понимала, что он не виноват ни в чем, мне нужно думать о его жизни и не опускать руки, ведь если ни я, он не справится сам.
Через пару дней, у меня начались отходники. Проснувшись утром, я поняла, что не могу идти. Встав кое-как с головокружением и в полуобморочном состоянии, я добрела до кухни и стала пытаться налить себе сладкий чай. Руки так сильно тряслись, и внутри была такая слабость, словно все силы ушли из меня. Сделав пару глотков, я рухнула на пол и с темнотой в глазах, начала от боли кататься по полу. Я не понимала, что со мной происходит, но мне казалось, что я сейчас умру. Настя с Кириллом спали, и у меня не было сил позвать на помощь. Отключившись, я очнулась на полу, чувствуя себя немного лучше. Повторив попытку налить себе чай, я снова начала плакать.
Не прошла неделя, как я вышла обратно на подработку мыть полы. Я больше не могла сидеть дома, и нужно было зарабатывать деньги. После работы я всегда ненадолго забегала к дядь Семену, но уже не сидела у него долго, всегда стала торопиться домой. Что произошло тогда со мной, я не знаю. Просто стала закрываться от всех. Я не пускала никого в гости, и мы сами никуда не ходили, на улице стали появляться редко, а если и гуляли, то одни, когда все уже уходили домой. К нам приезжала бабушка, она часто сидела с Кириллом, пока я ездила работать, но потом она практически сразу уезжала, когда я возвращалась. Я полюбила это одиночество, и не хотела показывать никому, что со мной происходит на самом деле. Иногда мне кажется, что я сошла сума и живу на два мира, где есть одна Ира, которая ходит на работу, улыбается и живет так, словно в её жизни не произошло ничего, а мой второй мир, только и ждёт, когда я останусь наедине с собой и продолжит топить меня.
Так тяжело терять нам близких,
любимых, дорогих людей.
Чем взять, заштопать эти раны?
Где силы взять, чтоб стать сильней?
Мне эхо боли душу раздирает,
И в венах кровь давно застыла.
Твой образ выдает мне память,
Я знаю, больше всех меня лишь ты любила.
Я буду долго отвыкать,
Что первая не ты поздравишь
С днем рождения,
И в бой курантов в Новый Год
Не получу я поздравленья.
Я помню всё, и не забуду никогда
Как вместе мы росли и как дружили,
Как провожала и встречала,
Как вместе суп один делили.
Я плакала, просила не бросай!
Ты кровь моя, как без тебя теперь я буду?
Но Бог забрал тебя на небеса,
В такую грустную погоду.
Конечно, надо жить, ведь сын растет
Всему своя дорога.
Но мне так грустно без тебя,
В душе так пусто, одиноко.
Мне эхо боли душу раздирает,
И в венах кровь давно застыла.
Твой образ выдает мне память.
Я знаю, больше всех меня лишь ты любила…
Глава 16. Эти сны сводят с ума
Каждую ночь, я стала просыпаться от ночных кошмаров, которые сводили меня сума. Я стала путаться, что происходит со мной на самом деле, а что было моим сном. Каждую ночь мне снилась Катя. Первые сны были практически безобидные. Мне снилось, что Катя говорила мне о том, что ей очень холодно, а я носила много разных одеял, пытаясь её согреть. Снилась в зеркале, крестящаяся и показывая пальцем на меня. Я задавала ей вопросы, что именно она мне хочет сказать, но она лишь молчала, и качая головой, давала мне понять, что это ответ «нет» на мой вопрос. Я просыпалась в холодном поту, пытаясь отдышаться, потом засыпала снова и мои кошмары возвращались ко мне.
Я еду на подземной электричке
– Станция вторая конечная.
Объявила мне женщина.
Я выхожу их этого транспорта, с мыслью о том, почему меня не встречает Катя? Она ведь знает, что я приезжаю сегодня. Увидев Катю на ступеньках, я стала кричать ей привет, но она, молча стала уходить. Я бежала за ней, замечая на кафеле следы крови. Наверное, это был такой вокзал, который, находился в темном городе, и в этом городе, светили фонари. Я увидела Катю, и продолжила бежать за ней.
– Почему ты меня не встречаешь?
– Тихо. За мной гонятся, иди за мной.
Катя была напугана. Она шла куда-то вперед, а я шла за ней. Впереди я увидела мужчину, который стоял и продавал что-то из палатки, а рядом с ним, находился люк. Катя открыла его и стала по лестнице спускаться вниз. Услышав, как подъезжают машины, я полезла вслед за ней.
– Прижми руки к телу, чтобы можно было пролезть.
Говорила мне Катя.
– Хорошо.
Спускаясь вниз по лестнице, как в какой-то трубе, я увидела свет от лампочки. Спрыгнув на землю, я поняла, что это место похоже на теплотрассу. Мы лазили раньше в таких, когда я жила в приюте, только здесь было больше места и было слишком высоко. Мне на встречу шел какой-то мужчина, а на руках у него был мой Кирилл. Маленький, пухленький мальчишка, без майки в одних плавочках.
– Отдайте мне моего сына!
Кричала я.
Мужчина же, начал громко смеяться, и взяв Кирилла за одну руку и ногу, начал разрывать моего ребенка у меня на глазах.
Я кричала и проснулась тогда в слезах. Увидев рядышком сопящего своего пухлеша, я так сильно обняла его и начала плакать ещё сильнее, понимая, как же он дорог для меня.
Во снах мы с Катей гуляли по магазинам, катались на машине и играли в карты, после таких снов, мне казалось, что этой ночью мы были вместе, были рядом. Я спасала её от змей, укрывала от мамы и от пожара. Искала её в пустом поле, а потом несла на руках в подвал, в котором
