мне вообще неприятно это всё слушать.
– А дело в том, что в бизнесе у меня начались проблемы. Меня прижали налоговая и ОБЭП, и спасти меня мог только контракт, который мне предложила Эвелина.
– И ты с радостью согласился! – рычу я.
– Нет, Лиза. Я отказался. И всеми силами старался выгрести другими способами. Только тогда я не понимал, кто меня топит. Я же доверял в тот момент Волынскому, а он-то это всё и затеял. Короче, меня загнали в угол. И самое страшное было знаешь что?
– Что же? – цинично улыбаюсь я. – Потерять деньги, статус, власть?
– Нет. Я боялся потерять свободу, причём не свою. Поскольку самая крупная фирма была оформлена на тебя, то срок грозил именно тебе, понимаешь?
– То есть ты меня подставил.
– Я не хотел, но так вышло. Я начал процедуру переоформления, но было поздно. С меня вымогали крупную взятку, а счета все были заблокированы, и взять денег мне было негде. Артём перекрыл мне все ходы и выходы. И вот тогда я решился на этот шаг, – разводит руками.
– То есть решил предать меня дважды. Променял семью на бизнес. Уверена, вопрос стоял именно так.
– Нет, он стоял не так! – психует. – Я не мог допустить, чтобы пострадала ты!
– Нет, Серёжа. Вот мы и пришли опять к тому, с чего начали. Основная проблема в том, что ты не видел и не видишь во мне человека. Куклу, да, вещь, которую нужно защищать, но не равного тебе по разуму и правам. Если бы ты мне рассказал о своих проблемах, а не заливался молча виски в своём кабинете, мы бы вместе нашли выход. А так, ты потерял моё доверие, ты бросил меня наедине с проблемами, и твои враги сыграли на этом. Поэтому они тогда победили.
– Лиза, я признаю, что виноват, – садится он на пол у моих ног, утыкается в колени. – Прости меня. Я облажался тогда, но я хочу, чтобы ты понимала, я не хотел эту женщину, она была мне бесконечно противна, в душе я до сих пор тебе верен. За эти полтора года у меня не было никого, я думал только о тебе, я искал тебя, как проклятый, я… Я не могу без тебя, понимаешь. Не гони меня, прошу.
Я сижу совершенно без сил. Я не знаю, что сказать Сергею на это. Наверное, мне нужно всё переосмыслить, переварить.
– Я устала, – дрожит мой голос.
– Лиза, – смотрит он на меня болезненно.
– Что ты хочешь от меня, Сереж? Чтобы я сказала: “Да милый, я тебя прощаю. Ты ошибся, я поняла. Теперь всё будет ок”. Так?
– Не знаю я, – зажмуривается он.
– Вот и я не знаю, Сереж. Я поняла логику твоих поступков, но принять я их не могу. И простить вот так просто не могу. Я полтора года жила в страхе, скрывалась, не знала, кого мне бояться больше, тебя, Волынского или кого-то ещё. Да, ты приучил меня жить в коконе твоей заботы, а потом я в один день лишилась всего этого, оказалась в такой воронке проблем, что чуть с ума не сошла. Мне было сложно выживать, сложно бороться, но я выдержала и теперь не хочу опять попадать в моральное рабство от мужчины, потому что доверять так слепо, как раньше, я уже никому не смогу.
– А знаешь, Лиз, – смотрит на меня задумчиво Сергей. – Я вдруг сам только что понял, почему тогда я сделал такой выбор. Я просто до коликов в животе боялся, что я для тебя стану обычным. Ты на меня всегда смотрела, как на бога, и мне нравилось этим богом быть. Я хотел дать лучшее тебе, мне нравилось быть для тебя всесильным. А если бы я признался, что проиграл? Что кто-то загнал меня в угол, что я не могу защитить тебя? Кем бы я стал в твоих глазах? Слабаком? Неудачником? – усмехается он невесело. – Понимаешь?
Смотрю на него внимательно.
– Ты знаешь, а вот сейчас я верю в твою искренность, – киваю я.
В нём действительно что-то поменялось. Спеси поубавилось, уверенности. Никогда мы не разговаривали раньше так, и таким открытым я своего мужа никогда не видела.
– Потому что я и говорю искренне, Лиз. Вот я весь перед тобой, – разводит руками. – Такой, какой есть. Без прикрас. Признаюсь, что я всего лишь человек, со своими недостатками, которые так хотел от тебя скрыть. И что? Такой я тебе не нужен? Получается, твоя любовь тоже была не совсем настоящей? Ты любила только того сильного, идеального Сергея?
– Такого Сергея я не знала, ты прятал его от меня, но, наверное, я его хотела бы узнать, – смотрю на него задумчиво. – Возможно, это что-то и поменяет между нами.
– Ты даёшь мне надежду? – ловит он мою руку, утыкается в неё лицом. – Пожалуйста, – срывается его голос.
– Я всего лишь сказала, что готова узнать тебя, если ты не закроешься снова и не начнёшь включать свой эгоизм.
– Я постараюсь, Лиз, – покаянно качает головой.
– Тебе пора, – дрожит мой голос.
– Скажи, можно я останусь здесь? Вот хоть на этом коврике на кухне. Не выгоняй меня, пожалуйста, – смотрит на меня побитым псом.
– Серёжа, – вздыхаю, – если честно, у меня нет сил тебя выгонять. Я очень устала. Но я не хочу, чтобы ты расценил это неправильно.
– Я очень тихо посплю и утром уйду. Обещаю.
– Спокойной ночи. Диван в твоём распоряжении, – сдаюсь я.
Ухожу в ванную, из последних сил принимаю душ, переодеваюсь, проскакиваю в спальню. Сергея не видно. Плотно закрываю дверь, забираюсь в кровать, укрываюсь и почти сразу проваливаюсь в тревожный сон.
Где-то далеко слышу тонкий писк, но никак не могу проснуться. Мне плохо, то жарко, то холодно, то знобит.
Воспалённым сознанием понимаю, что это Соня плачет. Боже, а где она? Почему я слышу её так плохо?
Вскакиваю. Голова кружится, во рту сухо, как в пустыне, и горло горит огнём. Чёрт! Не хватало ещё заболеть!
Бросаю тревожный взгляд на кроватку, внутри всё замирает. Сони нет. Встаю, всё плывёт, по стенке ползу в гостиную. Голова просто раскалывается.
В дверях соседней комнаты останавливаюсь удивлённо.
Соню на руках качает Сергей, он
