без рубашки, прижимает малышку, завёрнутую в плед, что-то тихо приговаривает ей, она морщится недовольно, нервно сосёт соску.
– Сереж, – зову его хрипло. – Зачем ты её забрал?
Поднимает на меня глаза, хмурится.
– Она плакала, а ты очень крепко спала.
– Дай её мне.
Подходит, прикладывает ладонь к моему лбу.
– Охренеть, – поджимает раздражённо губы. – Да ты просто огненная.
– Да? – растерянно моргаю, прижимаю руку к своему лбу, но не чувствую жара.
– Так, ложись назад в кровать, – командует он. – Аптечка у тебя есть? И градусник?
– Есть. На кухне. Соню мне давай, – тяну руки к малышке.
– Ага, чтобы ты её уронила? – не уступает Сергей. – Иди, ложись, мы все сами сделаем, – заявляет уверенно.
Спорить сил нет. Иду в кровать, состояние и правда ужасное. Как я так умудрилась, и как не вовремя.
Сергей приносит мне градусник, пытается уложить Соню в кроватку, но она протестует.
– Она кушать просит. Давай, я покормлю, – и тут до меня доходит, что при температуре нельзя.
Достаю градусник. Тридцать восемь и пять. Приплыли.
– И? – смотрит хмуро Сергей. – Жаропонижающие есть?
– Только детские, – хриплю я. – И Соню кормить грудью нельзя. Ей смесь нужно навести.
– Как?
– Я сама встану, – пытаюсь подняться, но Сергей укладывает меня обратно.
– Нет, лежи. Просто объясни, что нужно делать.
Я рассказываю сбивчиво, где взять бутылочку, воду, смесь. Соня начинает плакать.
– Иди ко мне, доча, – подхватывает её Сергей снова на руки. – Пойдём, раздобудем тебе еды.
Вижу, как он уже почти уверенно с ней обращается. Идёт на кухню, гремит там посудой, что-то приговаривает Сонечке.
– Сколько ложек смеси? – кричит он из кухни. – Пять?
– Да.
Невольно улыбаюсь. Это сейчас так по-домашнему, так просто и правильно. Как здорово могло бы всё быть, если бы не…
Нет-нет-нет. Я не хочу прощать его. Нет. Вспоминаю, то видео и внутри снова всё сковывает льдом.
“Я не хотел ту женщину, она мне была бесконечно противна”.
Это что-то меняет? Я не знаю. Я подумаю об этом позже. А сейчас…
– Лиза, вот сироп, – входит Сергей в спальню со стаканом. – Он детский, поэтому я налил тебе всё, что оставалось в пузырьке. Пей. А утром я схожу в аптеку.
– Утром ты обещал уйти, – тихо напоминаю.
– И бросить тебя больную? – возмущённо выгибает он бровь.
– Похоже, ты рад, что я заболела?
– Не мели ерунду, Лиз.
Уходит, возвращается с Соней на руках, она сосёт бутылочку. Присаживается на кровать. Я выпиваю сироп, прикрываю глаза. Состояние и правда ужасное.
– Можно мне чаю, – прошу жалобно. – Горло болит.
– Одну минуту, моя королева, – усмехается Сергей. – Вот, только уложу принцессу и займусь тобой.
Соня засыпает в кроватке, я пью горячий чай с мёдом. Сергей смотрит на меня тепло.
– Спасибо тебе, – шепчу я. – Но это по-прежнему ничего не меняет. Сейчас у меня спадёт температура, и я хочу, чтобы ты ушёл, – не сдаюсь я.
– Упрямая ты, Лиза, – улыбается он грустно. – Но пусть будет так. Я люблю тебя и подожду, когда ты перестанешь слушать свою гордость, а послушаешь сердце…
Глава 24.
Просыпаюсь я поздно. Понимаю это, когда уже встаю, выглядываю в окно. Сонечки нет в комнате, и в квартире подозрительно тихо.
Быстро понимаю, что я одна. Ни дочки, ни Сергея нет. Но беспокойство меня не посещает. Почему?
Не хочется признаваться, но похоже, я начинаю снова доверять Сергею. По крайней мере, в части того, что касается ребёнка.
Иду на кухню, потому что очень хочу пить. С удивлением замечаю на плите кастрюлю с куриным бульоном, а на столе лежит свежий хлеб и … записка.
Написано знакомым торопливым почерком: “Принцесса потребовала прогулку. Она мне всё показала, рассказала. Очень настойчивая кроха. Я не знал, как ей отказать. Мы скоро будем”. В конце нарисовано кривое, но очень милое сердечко.
Так, Лиза! Милое? Серьёзно? Даже не вздумай растаять от этой ерунды.
Наливаю себе бульона, завариваю чай. Да. Отвыкла я, чтобы обо мне заботились.
Раздаётся звонок в дверь. Сергей с дочкой вернулись? Ключи не взял?
Открываю дверь, не глянув в глазок. Антон. Смущаюсь от его взгляда. Я в пижаме. Майке и шортиках. Лохматая, помятая.
Мда, Лиза. Значит, Сергею в таком виде дверь открыть ты готова, а Антона засмущалась? Нет, понятно, что когда-то Серёжа меня видел и в более откровенных нарядах, но сейчас ведь всё по-другому.
– Пчёлка, привет, – игриво оглядывает меня Антон.
– Привет. Подожди минутку, я сейчас, – скрываюсь в спальне, накидываю сверху халат, выхожу.
– А где Пчелёнок? – вытягивает голову Антон. – Спит?
– Нет. Они гуляют.
– А, понятно, – мрачнеет тут же его взгляд. – А что с голосом?
– Я заболела. Ночью температура была, и горло болит.
– Плохо. Надеюсь, это не наша прогулка виновата?
– Не знаю. Не думаю, что так быстро бы всё случилось. Наверное, какой-то весенний вирус поймала.
– Да, наверное.
Между нами повисает напряжённое молчание. Вдруг Антон делает шаг вперёд.
– Пчёлка, ты вчера так спешила. Я не успел сделать одну важную вещь на прощание, – он тянется ко мне губами.
Я уворачиваюсь раньше, чем успеваю проанализировать свои действия.
– Антон, не надо. Я же болею, – неловко усмехаюсь.
Он мажет губами по моей щеке, утыкается куда-то в район уха.
Вдруг за дверью раздаются шаги, в двери начинает щёлкать замок. Я отскакиваю от Антона подальше. Сама не понимаю, зачем. Вчера мне наоборот хотелось позлить Сергея, сегодня же такого желания не возникает.
Открывается дверь, Сергей заносит на руках Соню. В руках у них яркий букет одуванчиков и ещё каких-то весенних ярких цветов.
– Ма-ма-ма-ма! – щебечет радостно Сонечка, Сергей тоже тепло улыбается, пока его взгляд не цепляет Антона.
Улыбка его гаснет, превращаясь в кривую пренебрежительную усмешку.
– Опять ты? – агрессивно вздрагивают его ноздри.
– Опять ты? – возвращает не менее пренебрежительно Антон.
– Мы тебе собрали букет с дочкой, – переводит на меня взгляд бывший муж. Сонечка протягивает мне цветы. – Надеюсь, ты найдёшь ему место. Или уже все вазы заняты? – явно намекает на прошлый букет Антона.
– Я найду ему место, – отвечаю
