способных переубедить Тазрна. Их просто нет. И я просто кричу, разрывая легкие, кричу вторя гулу беспорядочного галопа моих тюремщиков, уносящих меня от моего Солнышка…
* * *
Смотрю на Тазрна, судорожно хватая воздух. В горле пересохло и саднит так, словно я и в самом деле…
— Ты кричала, — тяжело сглатывая, смотрит он на меня в полной растерянности. — Я не знал, что делать. Хотел успокоить, но ты начала вырываться. Я не трогал тебя…
Зачем-то добавляет он. А я наконец замечаю, в каком мы виде. Рукав его рубашки разорван по шву, на мне съехавшее на бок платье, от прически не осталось ни следа. На его руках царапины… от моих ногтей?
Выглядит все, как следы борьбы. Словно я пыталась защитить себя.
— Ты была не в себе, — говорит он, держась на расстоянии. — Я звал, но ты не отвечала. Тебе виделось прошлое?
— Избания, — говорю, наблюдая за его непривычно-неуверенными движениями, — карета.
Он понимает.
Варг запускает пятерню в волосы, взъерошивая их. Сейчас он такой простой, настоящий.
— Прости, — произносит, стоя с опушенными плечами. — Мне жаль, что тебе сно… что пришлось пережить это. Если хочешь, Дерен отвезет тебя домой.
А можно?! — хочется закричать мне от радости.
Но я только слегка киваю, затаив дыхание:
— Да, пожалуйста.
— Хорошо, — соглашается Варг, прикрыв веки в знак согласия.
Он уходит отдать распоряжение, а я медленно бреду в прихожую. Поправляю одежду, вытираю заплаканные глаза и размазанный макияж. На место страху пришла пустота. Чужая боль высушила меня до донышка, у меня нет сил даже бояться. Я двигаюсь механически, просто потому, что должна.
— Машина ждет у подъезда, — говорит вернувшийся Варг.
— Спасибо, — отвечаю, уже смело глядя в его прощающиеся глаза.
Мне придется уволиться, — добавляю мысленно.
Он молчит, заложив руки в карманы, и просто смотрит. И в этом взгляде так много слов, что они оглушают меня, мешая уйти. Но я должна.
— Девоч… Нэмюль! — оклик догоняет меня уже на площадке перед лифтом. — На этот раз все, действительно, будет по-другому…
Доносится через бесшумно захлопывающиеся дверца лифта, уносящего меня в ночь.
Глава 36
Ночью Бента дома не оказалось. Вероятно, он решил таким способом наказать меня за ссору. Хорошо, что не догадывался, что я могу вообще не явиться. И что вина моя гораздо больше, чем выдуманная им.
Естественно, звонить и узнавать, где он я не стала. Вместо этого приняла душ и поспешила спрятаться под белоснежное одеяло. Подальше от всего необъяснимого.
Правда, оно продолжило преследовать меня и во сне. Но зато увиденное в этот раз пролило немного света на пережитое Тазрном и его избранницей.
История IV. Избания — Профанз, Фронсуан. (продолжение).
Профанз самый прелестный, самый волшебный и чарующий уголок мира. Нигде и никогда я не видела такого идеального сочетания цветов, запахов, вкусов и причудливых ажурных форм. Край необыкновенных, просто сказочных пейзажей, наполняющих душу яркими красками через свои старинные окна с массивными сине-зелеными ставнями.
Профанз прекрасен в любое время суток каждого месяца. Будь то июль с его пурпурными лавандовыми полями или август с ровными рядами виноградников, приникших к земле от тяжести созревших гроздьев. Либо осень с завывающим ветром, разносящим по открытым тавернам прохладные брызги мелких речушек. Или зима с заснеженными тропами, ведущими к величественным вершинам Витуара.
Профанз красив и полон чудес во все сезоны. На протяжении всего года. Лет… Долгих, бесконечно-однообразных лет, полных глухой тоски и безрадостного созерцания. Я будто застывший образ дамы с одного из красочных полотен бессмертного художника. Девушки, что грустит, взирая вдаль и не замечая окружающих красот. Я словно тот неизменный фонтан, что установлен в центре любой, даже самой крошечной площади Профанза, осужденный на вечное уединение и покой.
Толпы прохожих прогуливаются вокруг, наблюдая за его, казалось бы, веселыми струйками, в действительности утекающими в пустоту круговорота без применения и пользы.
Варг окружил меня цветами живых садов и клумб. Пестрыми цветастыми узорами на светлых тканях занавесей и обивок. Цветной раскрашенной в бирюзово-синие оттенки мебелью, рамами и ставнями на солнечных окнах… Но все это не способно вернуть мне Свет. Цвет жизни. Мое Солнышко…
Я лишь призрак былой любви. Бледный отблеск потерянного счастья. Тень, оторванная от тела, лишь продолжающая влачить подобие жизни.
Я грубо отрезана от источника света. Варг обрубил мне доступ к нему. Отнял смысл существования.
Вот она я. Неподвижно сидящая на колеблющихся ветром качелях. Безмолвно кричащая разорванной душой. Варг усадил меня на них посреди оранжереи белых роз. Моих любимых. В ожившем саду девичьих грез, что я создавала в сознании, когда-то мечтая о встрече с ним.
И Он пришел. Нашел меня. Чтобы отобрав одно счастье, заменить его своим…
Я часто теряла любимого. Ни раз оплакивала мужа. Я сгорала в черном пламени горя, лишь ненадолго пережив его. Но то была болезненная вспышка, молниеносно сменявшаяся новым рождением.
А сейчас я живу. Нет, не так. Я все еще дышу, медленно угасая от безысходной тоски.
Лекарь сказал — это смертельная хворь. Назначил зачем-то бессмысленные кровопускания, которые Варг запретил применять, и был таков.
Илиск пытался снарядить отряд для похищения моей малышки из Избании. Но Варг запретил.
Их по-прежнему слишком мало. Большинство его людей остались в Гирманском княжестве. Здесь же, во Фронсуане — лишь горсточка самых верных его друзей. В Толето они бы неминуемо угодили в сети, расставленные вокруг моей дочки. Ведь это отличный способ дождаться оплошности с нашей стороны и поймать чужаков, осквернивших святыню брака…
* * *
Уже вечер, а Варга все еще нет.
Захожу в дом.
На ажурной скатерти моего трюмо незапечатанное письмо. Сердце сжимается в предчувствии непоправимого, пока подхожу к раскрытому окну, чтобы поднести бумагу к сумеречному свету вечернего солнца.
Читаю.
Всего пять слов, изменивших все:
«Я верну ее тебе. Прости».
* * *
— Где ты, Варг? — спрашиваю у безмолвных вершин стоящих вечно гор. — Где же ты так долго?
Лишь посвист ветра и шелест листвы вторят мне унылым завыванием.
Но мне ни к чему ответы. Я знаю все и так. Шаркающей походкой возвращаюсь в ветхое кресло на веранде. Дышать все тяжелее. Меня снова и снова душат тиски жестокого кашля.
Обеспокоенная служанка подносит мне кружку горячего молока с душистым ароматом цветочного меда. Его доставляют в любую погоду, чтоб смягчать приступы, в которых захожусь все чаще.
Но это не лекарство.
Я не дождусь Его…
Их.
Тазрн отправился на поиски моей уже повзрослевшей дочери. Прихватив с собой и Илиска, конечно. Я лишь надеюсь,
