как разговаривают с умалишенными, поддерживая их бред, чтобы не вызвать ненароком агрессию.
Правда, сейчас ничего подобного нет и в помине. Тазрн отходит к барному столику с напитками и наливает мне воды. Но у меня подрагивают пальцы, когда я принимаю у него бокал, потому что в эту минуту он досадливо поджимает губы:
— Я бы предложил розовое вино, полусладкое, как ты любишь. Его специально доставили из Профанза, а то в здешних магазинах в основном сухое. Но боюсь, сейчас ты бы восприняла это как попытку напоить тебя, — криво улыбается неудачной шутке.
Я чуть не поперхнулась отпитым глоточком!
Но да, такое нетрудно выяснить обо мне у знакомых. Как и цветы…
— Тогда, что ты пом… видела уже? — возвращается Тазрн к отложенной теме разговора.
Ему тоже сложно. Варг так же, как и я подбирает слова, опасаясь спугнуть установившийся спокойный тон беседы. Это все выглядело бы смешно, если бы не было так страшно.
— Рэн?.. Сгантинивия… — напряженно вспоминает он, совсем по-человечески потирая лоб. — Пиратство?
«Мамочки! — думаю я. — Еще и пираты будут?! Нужно запастись таблетками поскорее!»
— Какими таблетками? — переспрашивает Тазрн, а я понимаю, что это не телепатия, я растерялась и ляпнула все вслух! Ой-ой.
Боясь усугубить ситуацию, решаюсь сказать правду:
— Мне мой психотерапевт прописал снотворное, чтобы перестали мучить кошмары.
— Кошмары, значит? — выгибает он бровь.
— Ну я… — мямлю что-то несуразное.
— Ясно, — превращается Варг на секунду в привычного босса. — Решим.
Меня пугает, что он там может решить, но на всякий случай помалкиваю уже.
— Не-е-ет, — расстроенно качает он внезапно головой, — только не говори, что тебе сейчас снится Избания! Тогда понятно, почему ты… — потирает он лицо ладонями, усаживаясь рядом.
— А что, будет что-то ужасное? — на короткий миг природному любопытству удается победить осторожность.
Он облокачивается на спинку дивана, подперев кулаком голову, и смотрит на меня. Долго. Пронзительно и грустно. Я тоже смотрю. Даже немного любуюсь. Страх постепенно испаряется.
Я больше не вижу в нем чужака или опасного иномирянина. Глубокая морщинка появляется на его насупленном лбу, чтобы мгновенно исчезнуть. М-да, магия все же играет свою роль. Проступающие на лице эмоции сразу же тают. Но я успеваю улавливать их. Сейчас это глубоко несчастный человек, потерявший нечто важное в жизни. Кого-то настолько дорогого и необходимого, что он готов проецировать ее образ на незнакомку…
— Ты не простишь меня, — сдавленно хрипит его обычно приятный тембр, — все бессмысленно, — приподнимает голову и отводит взгляд куда-то в неведомую мне даль, намереваясь встать.
Накрываю ладошкой тыльную сторону его руки, бессильно повисшей на спинке мягкой мебели из темно-бурой кожи.
— Ты обидел ее? — ничего не могу с собой поделать.
Мне больно видеть его страдания. Эмпатия настолько сильная, что я физически ощущаю, как сжимается сердце от невысказанного горя.
— Я совершил непоправимое, — сверкает его взор.
Но это не безжизненный свет магии его расы. На ничтожную долю секунды мне чудится, что я вижу отблеск слез, испарившихся, не успев родиться.
— Не дал того, в чем нуждалась больше всего, — доносится издали его голос, убаюкивая, возвращая в состояние транса, но уже какого-то осознанного, я хочу узнать, что произошло! — А затем отобрал то, без чего не могла.
Варг не говорит «Она». Но и слова «Ты» не добавляет.
Однако это уже и не требуется. Потому что я больше не здесь. Я там, с ней. Я снова — Она…
История IV. Избания ХVI (продолжение).
Четверка вороных анталюзских скакунов несется во весь опор по ухабистым дорогам, унося нас все дальше от красноватых каменных стен Толето. В багровом зареве огромного алого солнца старинная крепость кажется окрашенной в бурые краски запекшейся крови.
Я жду.
Вжавшись в мягкую спинку обтянутой бархатом скамьи богатой кареты, я слежу за дорогой, чуть отдернув занавес. Скоро покажется поворот в обитель, где держат мою девочку.
Варг молча сидит напротив, лишь время от времени переговариваясь через окно с конным Илиском. Друг, как и в прошлых жизнях, легко нашел своего повелителя. Сейчас он скачет верхом с дюжиной других всадников, сопровождающих нас в дальний путь.
Долгожданное перепутье уже совсем близко, когда верный помощник моего Тазрна подъезжает к противоположному от меня окну. Он что-то сообщает Варгу, стараясь перекричать топот копыт.
Мне не удается расслышать.
Зато я улавливаю перемены в лице любимого. Он хмурится. Илиск еще что-то спрашивает. Но Варг молчит.
Я не могу поймать его взгляд, чтобы узнать, что происходит. За нами погоня?
Илиск говорит как заведенный механизм. Снова и снова звучит один и тот же вопрос на незнакомом мне языке. Они говорят на гирминском? Очень похож на Сгантинивский, но я не понимаю!
— Что случилось?! — спрашиваю любимого. — Погоня?!
— Варг, скорее! — кричит Илиск в отчаянии. — Будет поздно. Мне нужен приказ!
Но мой Тазрн лишь слегка мотает головой.
— Варг! — голос друга перекрывает все звуки, доносящиеся снаружи. — Отдай приказ! Она не простит…
Что?? — приподнимаюсь, бросаясь к своему окну, хотя и до этого пыталась разобрать, что творится на дороге. Но так ничего важного и не заметила.
— Нет! — ударом рокового гонга впечатывается в сознание прозвучавшее вдруг решение единственного. — Я не стану рисковать ею. Путь на юг. Не сворачивать!
Не сворачивать… Не сворачивать… Не сворач…
— Нет… — шепчу онемевшими губами, вглядываясь в бесчувственное лицо Тазрна. — Нет… Не-е-ет!
Бросаюсь к двери кареты, дергая ручку. Я почти открыла…
Но Варг перехватывает меня поперек талии, оттаскивая в противоположный угол.
— Нет! — кричу в безнадежной истерике. — Моя девочка, моя дочка! Вернись! Вернись за ней. Ты обещал! — бью его кулачками в каменную грудь, вырываясь из стальных объятий. — Прикажи вернуться!
— Нельзя, — отвечает Тазрн, никак не реагируя на мою борьбу, — они устроили западню. Видимо, родственники Костольдо или местные власти, не стерпевшие поражения избанского дона, — старается донести он до меня разумность своего жестокого решения. — Их слишком много на пути к монастырю. Маленькая армия мелких кабальеро, — морщится он с отвращением. — Но нам не прорваться к стенам обители. Не с таким количеством воинов, — досадливо мотает он головой.
Но мне все равно. Мне нет никакого дела, сможем мы или умрем у стен той обители. Я не могу бросить свою малышку в руках этих бессердечных фурий. Я просто не смогу… И я говорю Ему об этом. Я прошу, я умоляю… Плачу, заходясь в истерике. Напрасно. Варг не слышит меня. Он словно окаменел, невидящим взглядом, уставившись вдаль и не размыкая железных объятий, которыми сдавливает меня как в вечной клетке.
— А-а-а!!! — кричу, спрятав голову на его плече.
У меня кончились слова. Я не нахожу больше убедительных доводов,
