дверь еще раз постучали, на этот раз едва слышно. Тем не менее у стучавшего была нужда, придававшая ему мужества войти в комнату. Это был Эрнест в белой ночной сорочке с оборкой у шеи.
– Итак, молодой человек, – сказал Филипп, – и зачем же ты явился сюда в такую рань?
– У меня заноза в пятке, – сообщил Эрнест и полез в постель к родителям.
– Чай! – воскликнула Аделина. – Осторожнее, здесь чайник.
– Залезай с маминой стороны, – приказал Филипп.
Эрнест забрался под бок к Аделине.
– Я принес иголку. Гасси не смогла вытащить. Велела пойти к вам. Сама чуть в обморок не упала. Можно мне чаю?
Аделина поднесла чашку к его рту.
Он довольно заурчал и взял кусочек хлеба с маслом.
– Правда, хорошо? – сказал он.
– Что? Заноза в пятке?
– Рано утром пить с вами чай.
– Давай допивай. Потом я возьмусь за твою занозу.
К сожалению, чай быстро выпили, хлеб с маслом съели. Розовую пятку Эрнеста извлекли на свет. Филипп принялся доставать занозу иголкой. Эрнест кричал.
– Ну же, ну же, терпи, как положено солдату, – сказал Филипп.
– Очень больно… не могу терпеть!
– Знаешь, в жизни чем больше барахтаешься, тем тебе больнее. Не двигайся! О, вот и заноза… смотри! – Он поднял иголку. – Маленькая совсем, зачем так вопить?
Эрнест был вне себя от восторга и побежал наверх, чтобы показать занозу Гасси. С этой минуты утренние дела понеслись с невероятной быстротой. В столовой был накрыт обильный завтрак, но Люси Синклер была так взволнована, что есть не могла. Правда, ей впервые после вестей о поимке ее мужа удалось выспаться. Хорошо, что Аделина собрала им в дорогу большую корзинку с едой. Люси Синклер была тщательно одета, и от нее веяло элегантностью, что было не совсем уместно, учитывая, какое путешествие ей предстояло. Прощалась она будто во сне.
Мистер Тилфорд поцеловал руку Аделины.
– Прощайте, милая леди. Дай нам Бог встретиться при более счастливых обстоятельствах, – сказал он. – Даже не думайте волноваться о миссис Синклер. Я прослежу за тем, чтобы она и ее слуги добрались до пункта назначения в полной безопасности. И не забудьте, что у меня имеется достаточно средств на случай любых чрезвычайных обстоятельств, – понизив голос, добавил он.
– Достаточно средств! – Дети услышали это и, когда кареты с лошадьми отъехали, окружили Аделину.
– Мама, – вкрадчиво начал Николас, – миссис Синклер отдала наши подарки?
– Алчный, жадный мальчишка, – вскричала Аделина. – Как ты можешь в такой момент думать о подарках? Конечно, не отдала.
– Значит, нам ничего не досталось за все наши труды, – сказал Николас. – Даже золотую ручку – и ту Эрнест потерял.
– Она еще может найтись, – вставил младший брат.
Августа посмотрела на него долгим и серьезным взглядом своих огромных глаз.
Филипп сопровождал путешественников до вокзала.
Как же отличалась эта сцена прощания от предыдущей! В тот раз Аделина и дети в приподнятом настроении махали отъезжающим с крыльца. Посылали воздушные поцелуи, поднимали повыше свои чудесные подарки, чтобы показать, какое удовольствие они им доставляют. Тогда уверенные, что все будет хорошо, они ждали возвращения Филиппа. Теперь же мистер Тилфорд все взял в свои руки. Филиппу оставалась роль зрителя. И все же Аделина не удивилась бы, если бы и на этот раз все в полном составе вернулись назад.
Хотя она и предупредила миссис Ковидак, что это не исключено, миссис Ковидак с жаром бросилась избавляться от следов пребывания в доме «иностранцев», как она их называла. Вместе с Бесси они скребли, натирали, подметали, вытирали пыль, раскрывали настежь окна, чтобы порывы ветра выдули «дух темнокожих», который, как она говорила, таился в каждом уголке.
Филипп подъехал по дорожке и натянул поводья перед крыльцом раньше, чем Аделине казалось возможным. Коренастый Ковидак, пребывая в бодром настроении, ждал его. Филипп соскочил с подножки экипажа, а дети забрались внутрь, чтобы прокатиться до конюшни.
– Только недолго, – крикнула им вслед Аделина. – Кухарка готовит горячий пудинг с заварным кремом!
– Ура! – закричали мальчики.
Филипп взбежал по ступенькам к Аделине и крепко обнял ее.
– Уехали, – сказал он. – Поезд, как ни странно, подошел вовремя. Все было по плану.
– Значит, мы снова одни? – спросила она и посмотрела на него, будто он возвратился из долгого и опасного путешествия. – И этот дом наш?
– Да и да, – сказал он. – Слава богу!
Подхватив младшего, он посадил его себе на плечи.
– Поехали, – сказал он и галопом поскакал по коридору.
У всех было невероятное ощущение праздника. На бельевой веревке, колыхаясь, сохли чистые простыни. В кастрюле весело кипел пудинг. В конюшне родились два джерсейских теленка. На траве темнели ягоды шелковицы. И несмотря на то что все это требовало труда: кто-то стирал простыни и замешивал пудинг, корова мучилась, рожая телят, дерево боролось с ветром и засухой, чтобы созрели ягоды, Филипп и Аделина во время долгого визита Синклеров пережили напряжение и нагрузку – этот день золотой осени мог бы быть спонтанным и не требующим усилий: так счастливы были все живущие в «Джалне».
– Сдается мне, что сегодня было бы хорошо устроить пикник, – сказала Августа.
– Я как раз собирался заметить, – сказал Эрнест, – что сегодня было бы хорошо устроить пикник.
– Прекрасная идея, – сказала Аделина. – Давайте поедем на озеро: устроим пикник и искупаемся. Я соберу корзинку, чтобы вкусно поесть. Джеймса Уилмота пригласим и семью Лэси. Как ты считаешь, Филипп?
– Именно то, что мне нужно, – сказал Филипп, – пикник на озере.
– Я как раз собирался заметить, – сказал Эрнест, – что пикник на озере – именно то, что мне нужно.
Филипп посмотрел на него ледяным взглядом.
– Обойдемся без твоих замечаний, – сказал он.
– Он во все встревает, – сказал Николас, – как будто важнее его в доме никого нет.
Эрнест опустил голову. Но длилось это недолго. Вскоре он уже принимал посильное участие в приготовлениях. Много раз бегали с купальными костюмами вверх и вниз по лестнице; много раз пыхтели вверх и вниз из подвала и в подвал, таская еду для пикника, миссис Ковидак и Бесси. Филипп отправил с нарочным приглашения семье Лэси и Джеймсу Уилмоту.
Последний явился в светлом жакете, узких брюках, широком темном галстуке и широкополой соломенной шляпе. У него была корзинка с филе семги, которая хранилась у него в холодильнике, как он сказал, на льду из «собственной реки». Он добавил, что семга пришла на нерест, доплыв до реки от самого моря. И сокрушался, что с каждым годом рыбы становится все меньше.
Лэси тоже с удовольствием присоединились к пикнику: родители, две маленькие дочки, ровесницы Николасу и Эрнесту, и сын Гай, все еще гостивший дома в отпуске со службы
