Книга Встречи на полях - Мелисса Фергюсон

мне поступают, связаны с ней. – Он пожимает плечами. – Но она самый талантливый человек среди сотрудников этого издательства, включая меня. Я не собираюсь терять Лайлу из-за ее несдержанности. К тому же она все высказывает по делу, и, если честно, отчасти мне нравится, что она говорит правду.

Я улыбаюсь шире.

– Плохой из тебя издатель, Уилл Пеннингтон.

В его глазах появляется блеск.

– Тогда, надеюсь, это будет нашим маленьким секретом.

И я действительно держу это в секрете.

Глубоко в своих мыслях, пока иду домой по морозу.

Пока поднимаюсь на третий этаж.

И подхожу к двери.

Новая догадка – более того, весь наш разговор – поселяется в моей голове на постоянку и устраивается поудобнее на диванчике в гостиной. Уилл Пеннингтон, который после совещания подошел не к кому-то, а ко мне. Игривая улыбка Уилла Пеннингтона. Непоколебимый авторитет Уилла Пеннингтона, когда он принимает решения во имя всеобщего блага. Шуточки Уилла Пеннингтона.

И его слова.

Я прохожу через гостиную с ноутбуком на плече, словно в розовом тумане, и чувствую себя легкой, как перышко, хотя протащилась кучу кварталов под ледяным дождем. Направляясь к своей комнате по коридору, я оставляю на полу влажные следы и слышу, как за кухонным столом Феррис и Оливия приглушенно спорят о каком-то свадебном документе.

Все хорошо. Даже лучше, чем просто хорошо.

Почему? Потому что с нарастающей уверенностью я сажусь на кровать и достаю свою рукопись, которую успела положить в сумку с ноутбуком до закрытия здания. Пролистав, я останавливаюсь на странице сто сорок девять и вижу слова. Те самые слова, которые Уилл сказал мне после совещания: «Тогда, надеюсь, это будет нашим маленьким секретом».

Жирными черными чернилами.

Это точно он. Уилл Пеннингтон.

Иначе быть не может.

Глава 13

Это не он.

Я не верю своим глазам, когда спустя два дня захожу в комнату сигнальных экземпляров.

Уилл уехал два дня назад.

А я нахожу свечу на полу в центре нашей тайной комнатки.

И, что еще хуже, она горит.

Она источает сильный аромат гардении. Я делаю глубокий вдох, но, хотя должна улыбаться и быть взволнована, не чувствую радости. Горящая гирлянда придает комнате романтическое сияние. Но я точно знаю, что в эту минуту Уилл Пеннингтон находится в очередной командировке в Нью-Йорк в полутора тысячах километров отсюда.

Так что это не он.

Не он.

Мне требуется время, чтобы переварить эту мысль.

Мой таинственный редактор – не Уилл Пеннингтон.

Значит, это кто-то другой.

Кто-то другой развесил в комнате гирлянды.

И зажег свечу.

И приложил огромные усилия, чтобы поддержать меня в работе над книгой.

Остроумный, очаровательный, сильный и… замечательный.

Возможно, это Сэм.

Сэм.

Я обдумываю эту мысль до тех пор, пока порыв ветра не ударяет в старый витраж с воробьем, заставляя меня прийти в себя.

Сэм.

Сэм не так уж плох. Он ведь понравился мне достаточно для того, чтобы на первой неделе работы пойти с ним на свидание. И да, оно прошло не настолько хорошо, чтобы сходить еще на одно, но мало ли какие на то были причины.

Возможно, он слишком скромный, чтобы раскрыться по-настоящему. Чтобы на первом свидании показать того мужчину, которого я видела на бумаге последние несколько недель. Кто знает? Возможно, Жизель его так запугала, что он привык подавлять свое истинное «я», чтобы сохранять мир, привык разговаривать о погоде, продуктах и прочей ерунде. И ни о чем – со страстью.

Но этот Сэм, думаю я, переворачивая следующую страницу рукописи и просматривая слова по диагонали, – сокровище. Этот Сэм, если это действительно он, – тот, кого мне точно стоит узнать поближе.

Я вижу новый комментарий и застываю. У того вопроса, который я оставила на днях и с тех пор проверила раз десять, наконец появился ответ.

Под моей фразой «Почему же ты помогаешь мне?» написано: «Потому что я верю в эту историю. Верю в Сесилию. Сесилия настоящая. Неидеальная. Человечная и все же уникальная. Ты написала книгу, которая даст читателям надежду на то, что, несмотря на недостатки, их тоже могут и должны так ценить. Миру необходимо услышать эту историю».

Я десятки раз перечитываю этот абзац.

Ему нравится моя история. Он верит в Сесилию. Она ему симпатична. Он ее понимает.

И если он ценит Сесилию, то ценит и…

Нет, нельзя делать выводы.

Я встаю и четко осознаю кое-что.

Сэм это или нет, я влюбляюсь в моего таинственного редактора.

Глава 14

У меня на столе стоят цветы.

Большие мягкие розовые бутоны, смотрящие в разные стороны, окружены ярко-зелеными листьями и гипсофилами. В кабинете пахнет так, будто я вошла в «Баф энд боди воркс»[32].

Уже почти обед, и я вернулась после того, как забежала к Йосси обсудить Чарльза Генри, моего нового автора, которого я получила после понижения Жизель на первый этаж, где она продолжает пилить ногти в рабочие часы. Полчаса назад цветов еще не было. А теперь есть. Они терпеливо ждут меня.

В День святого Валентина.

Я делаю робкий шаг, пытаясь усмирить свои ожидания. У меня нет парня. Мама с папой, какими бы прекрасными людьми они ни были, сегодня слишком заняты кейтерингом на благотворительном мероприятии в центре города, чтобы послать мне букет из жалости по поводу моего одиночества и приближающейся свадьбы сестры. Значит, остается…

Я не смею об этом думать.

И просто беру открытку.

Открываю блестящий золотой конверт и слегка дрожащими пальцами вытаскиваю ее. Под заголовком «Зачарованный флорист» написано послание: «Сегодня перед сном ты будешь в моем сердце».

Я смотрю на эти слова.

Они такие искренние. Такие откровенные.

Он просто взял и сказал это. Прыгнул с обрыва.

И я осознаю, что мы переходим на новый уровень. Такой, на котором прекращаем игры и смело задаем вопрос: «Что ты думаешь не о сценах, персонажах и сеттинге, а о… нас?»

Я чувствую, как заливаюсь краской, и жалею, что у Лайлы выходной и я не могу это с ней обсудить, потому что она сейчас на выступлении в честь Дня святого Валентина в баре на крыше, декорированном в духе Долли Партон.

В любом случае ее здесь нет, так что мой ответ… да.

Я готова сделать этот шаг.

Хотя я пообщалась с людьми и выяснила, что Сэм и Жизель расстались несколько месяцев назад, ситуация все равно рискованная. Еще одно принятое приглашение на свидание от него посчитают мятежом. Жизель, может, мне больше и не босс, но она по-прежнему меня пугает.

Она способна сделать что-то коварное, если захочет.

А это хуже всего.

Например, отравить мой йогурт на общей кухне.

Я просто сижу за столом, вращаю открытку в руках и думаю о том, каким образом Жизель может сделать мою жизнь неприятной или и вовсе ее разрушить, когда меня заставляет вздрогнуть стук в открытую дверь кабинета.

Я оборачиваюсь.

– Феррис, привет, – говорю я, убирая открытку в ящик и захлопывая его.

– Привет, – отвечает он, широко улыбаясь. Зайдя в кабинет, он переводит взгляд на цветы у меня на столе. – Что ж… с Днем святого Валентина.

– И тебя, – быстро отвечаю я, вставая перед букетом. Не знаю почему, но мне хочется спрятать его, чтобы не разговаривать об этом с Феррисом. Во-первых, я не хочу объяснять свою таинственную ситуацию. А во-вторых… Что «во-вторых»?

– Саванна… О. – В дверях останавливается Уилл с пачкой бумаг в руках. Он замирает и вежливо улыбается Феррису. – Привет еще раз.

– Привет. – Феррис вежливо улыбается в ответ.

Наступает многозначительная пауза, и Феррис смотрит на Уилла, а тот слегка хмурится на Ферриса. Я же стою перед букетом, который хочу скрыть без особых на то причин.

Наконец, когда становится ясно, что Уилл не собирается шевелиться, Феррис поворачивается ко мне.

– Ну что, Савви. Я просто… хотел узнать… – он быстро переводит взгляд на Уилла, – …свободна ли ты в обед?

– Ой, – удивленно произношу я. – Я думала, ты сегодня будешь покупать диван с Оливией.

– Да… Да, я