во-вторых, я и сам могу сделать репортаж, зачем мне какая-то блогерша?
В довесок к инстаграму, в котором уже набралось 924 подписчика, завел еще и блог.
Выслушал обвинения, точнее, прочитал, о том, что я самый обыкновенный мошенник и тупо развожу людей на деньги.
Смешно.
Не стал им отвечать, просто сделал пару снимков страничек из медицинской карточки, щелкнул снимок желудка и выложил в сеть.
И вот наконец наступил день воздушного шара.
Он выдался вполне солнечным. Лучи разлетелись по всему городу, как армия назойливых мошек, и так же настырно одолевали велосипедистов, прохожих, бродячих собак, дома, крыши, окна. Они скакали по зеркальным стеклам офисных небоскребов, рождая сотни солнечных зайчиков, но абсолютно никому не было до них дела. Люди спешили, люди хмурились, смотрели только под ноги. А я вот радовался. Не все ж грустить да сгибаться пополам от боли.
Продолжаем драть зад онкологии. Улыбаемся и писаем. Прямо как в рекламе.
Хотя те же лучи, только с виду приятные и безобидные. Походишь вот так по солнцепеку раз, другой, а потом смотришь, а у тебя на руках куча родинок появилась, а если все время на солнце находиться, можно и рак кожи подхватить. В Америке вон огромное количество человек так заболевают. Они, конечно, едят всякую дребедень, из макдаков не вылезают, но солнце тоже неплохо припекает. Так что на юге не так уж и беззаботно живется.
Лететь договорились в половине девятого вечера, чтобы в небе полюбоваться закатом. Одна группа встречала рассвет, а нам досталось более романтичное время. Может, еще свечи будем жечь? Хотя там и так огонь горит. Почти что летающая корзина с камином. Романтика…
Нас было пятеро. Я и четыре подростка лет пятнадцатишестнадцати, три пацана и одна девчонка. Пилот Леонид – невысокий и довольно щуплый мужичок, на вид около сорока лет, с узким носом, большими ушами и недельной щетиной, и его помощник, он же фотограф – Богдан, похожий на него как две капли воды, только немного выше, полнее и младше, с бородкой чуть подлиннее и ушами чуть покороче (видимо, брат), – настороженно посмотрели на группу молчаливых ребят, переглянулись и стали рассказывать, что нас ожидает. Второй помощник – двухметровый усач Валентин – как-то странно улыбался и хихикал, он ничего не рассказывал. Тинейджеры, напоминающие персонажей аниме, слушали крайне внимательно. Было непривычно видеть сосредоточенных подростков, не пялящихся в телефоны.
– Ты за старшего? – спросил Леонид в конце инструктажа.
– Я сам по себе.
– Он не с нами, – подтвердил хрипловатым, не до конца сломавшимся голосом самый задумчивый паренек с царапиной на подбородке.
Леонид с Богданом снова переглянулись, а Валентин захихикал.
– И только кошка гуляет сама по себе, и лишь по весне с котом, – пропел Богдан.
– Ладно, время не ждет. Ну-ка, молодежь, помогайте, – скомандовал Леонид.
И мы дружно выгрузили корзину из машины, затем держали шар, пока наши капитаны его надували. Все это время подростки молчали, как черепахи. Ладно, парни, допустим, они хотели казаться брутальными, но девчонка-то, неужели она не испытывала никаких эмоций? У меня лично все клокотало внутри, я встал у самой дыры посередине шара, и мощным потоком воздуха меня едва не сдуло с места. Я громко закричал от удовольствия, позируя Богдану. А эти даже не улыбнулись. Зачем тогда лететь? Или их насильно сюда отправили?
Девчонка стояла в сторонке, ковыряла ботинком землю. Богдан смотрел на нее не отрываясь. Влюбился, что ли? Почувствовав его взгляд, девчонка подняла голову, затем подошла к нам, подставила руку, подержала немного, но паренек, тот, что был самым задумчивым, опустил ее руку.
Я не выдержал:
– Молодежь, вы чего такие хмурые, как на похоронах прям?
Девчонка вздрогнула, но никто ничего не ответил.
Вот ведь странные личности. Аутисты какие-то.
Через пару минут мы уже забирались в корзину, слушая в очередной раз указания Леонида, что держаться можно только за петли и за баллоны. Сказано – сделано. Все схватились за петли, и мы взлетели. Валентин же завел мотор и поехал, стараясь не упустить нас из виду.
Это круто. Еще один пункт можно скоро будет вычеркнуть. Я вынул телефон, тоже решил пощелкать. На парашюте такой возможности не было. Виды, конечно, шикарные. Деревья, поля, дома, машины, реки, люди, дороги – все это уменьшалось с каждой минутой, пока не стало таким крошечным, что стало казаться кукольным, словно мы были в парке Дисней Лэнда. В самолете видно через иллюминатор, и он слишком быстро набирает высоту. Тут же мы плавно, будто в лифте, взлетали все выше и выше, и ничто не ограничивало обзор. Хоть обглядись. Я снова закричал, а подростки взялись за руки. Прямо секта какая-то. Вадим сфотографировал их, они даже не обратили внимания.
Вообще, летая на воздушном шаре, можно:
качаться в корзине, задевшей верхушки деревьев,
собирать еловые шишки или гладить ели и сосны,
скользить над озерами и реками и щелкать макушки болотной травы,
пугать лягушек,
пугать собак,
пугать прохожих,
махать им и кричать сверху,
кричать небу,
кричать земле,
во все горло распевать «Трава у дома»,
пялиться внутрь купола,
греться от пылающего огня, как от камина,
дышать облаками,
любоваться закатом,
наслушаться баек и анекдотов пилота и его помощника, а также историю самого первого полета,
строить грандиозные планы захвата планеты или хотя бы одного материка,
вцепиться в борта при посадке и орать, как футбольные фанаты,
и, наконец, быть посвященным в графский титул, по особому обряду с шампанским и землей или пучками сорванной травы.
Вариантов много, но ничего из данного списка не произошло. Вернее, не успело произойти. Как только мы поднялись более или менее высоко, подростки разом попытались выпрыгнуть из корзины.
К счастью, Леонид с Богданом оказались к этому готовы. Пока я соображал, что происходит, они уже схватили ребят и крепко держали их за руки.
– Пустите, – кричал паренек с царапиной на подбородке, – пустите, мы все равно прыгнем.
– Вы что, сдурели? Вы сдурели? – не меньше него распылился Богдан. Его лицо раздулось от напряжения и стало похоже на гигантскую вишню с хипстерской бородкой.
– А ну помоги, – скомандовал наш пилот.
Я крепко сжал руки девчонки, так, что даже запульсировало в висках. Она, разумеется, не стояла на месте: брыкалась, толкалась, пыталась меня укусить, даже плюнула, но я увернулся. Слюна пролетела мимо.
– Быстро успокоились, а не то ноги всем поотрываю, – взревел Леонид.
Неожиданно, но это подействовало. На какое-то время они и правда замолчали и перестали сопротивляться.
Пилот тут же начал экстренное снижение. Он связался по рации с
