том, что он вообще не Лагард. Убедившись, что это тот самый человек, я перепроверил несколько раз. Леди Амалия оказалась весьма любвеобильна. Так что если Настоятель и солгал, то причина, судя по всему, заключалась в этом.
Новость оказалась настолько ошеломительной, что я встала и принялась расхаживать по комнате.
— Значит, он оказался просто авантюристом? И, следовательно…
— Нет, Дани, — Даниэль подался немного вперёд, упираясь локтями в свои колени. — Сложнее. Он искренне верил в то, что он Лагард. Он обрадовался мне как брату. Я думаю, церковники намеренно всю жизнь рассказывали ему, что маркиз Ришар — его отец. Это почти как кровная месть — не имея доступа к трону из-за Лагардов, они решили использовать мальчишку. Кто-то помешанный решил, теперь уже не дознаться. Но всё, что он чувствовал, всё, о чем он писал, было правдой. Он хотел знать, почему его выбраковали.
Я замерла на месте, наконец поняв.
— У него нет дара. Ничего нет.
Даниэль пожал плечами, и очевидно стало, насколько вся эта история ему неприятна.
— У него есть определённые навыки. Те, которые он получил в Церкви. Их недостаточно, чтобы смотреть сквозь стены и преодолевать барьеры, но хватает, чтобы находить людей вроде Жанны. Я не могу доказать, но подозреваю, что это он донёс на отца. Присутствие чужих в доме было исключено. Тем более, когда в доме обсуждалось… подобное.
Вернувшись к дивану, я села на самый край, позволяя Даниэлю остаться за своей спиной.
— Тогда зачем все это было? Зачем на самом деле мы приехали сюда?
Я почувствовала, как он сместился, но прикасаться ко мне не спешил.
— Я не знал. Скажу тебе больше, я был почти уверен, что это Иви. У неё хватило бы чувства юмора поздравить меня со свадьбой плохой стрельбой.
— Потому что она предпочитает пистолеты?
— Потому что манера, в которой стреляли в нас, в её понимании сродни праздничному залпу. О том, что это Рошен, я узнал сегодня, пока валялся в этих развалинах. Ко мне просто подошли вооружённые люди. Я не спешил обратно, потому что мне нужно было время, чтобы прощупать их. Понять, от кого они пришли. На всякий случай я отвёл глаза тебе, потому что не понимал, с чем имею дело. Когда я разобрался, всё закончилось очень быстро.
Ни в этом разговоре, ни в том, что мы оба чувствовали, не было ничего смешного, но я всё равно усмехнулась.
— Всё закончилось, когда до тебя дотянулся твой Нильсон.
— Он не мой. Но не исключаю, что это сказалось, — судя по голосу, Даниэль отзеркалил мою улыбку.
Сцепив пальцы, я свесила руки между коленями, раздумывая о том, как лучше задать вопрос, который меня по-настоящему тревожил.
Если Лагард убедился в том, что именно Рошену обязан всеми своими бедами, способен ли он был возненавидеть его сильнее, чем ненавидел короля? И что он намерен с этим делать после всего, что случилось сегодня?
Я не чувствовала его прикосновения к своему сознанию, но кто сказал, что должна была? По крайней мере, я бы на его месте поступила именно так — не доверяя словам, проверила бы самым верным способом.
Вместе этого Даниэль подвинулся ближе и прижался щекой к моему затылку.
— Он сам их нанимал. У Церкви много денег. На главаре было много его энергетики, и знаешь, что? Он стрелял в нас, потому что хотел стать мной. Последним и единственным Лагардом. Коль скоро ему это имя обещали.
Выворачиваться из-под этого прикосновения не хотелось, но я всё равно повернулась, чтобы видеть его.
— Ты сказал ему, да? Ты же, Нечистый тебя побери, так честен.
Он ненадолго опустил взгляд, а после откинулся на спинку дивана.
— Я постарался сделать это как можно мягче. Смешно, но я думал, мы можем стать… — Даниэль медленно пожал плечами. — Друзьями. Я не предполагал, что он придёт в такое отчаяние. Моя ошибка.
— Ты не предполагал, что он окажется безумен.
— А должен был.
— Дэн.
Ещё более неприятная мысль толком не успела оформиться в моей голове, но он, кажется, уже её понял.
— Я не собираюсь винить себя в том, что случилось с моей семьёй. Делай, что должен и не оглядывайся… Я должен был найти его.
«А твоему отцу не было нужды пачкаться в заговоре, если он в действительности не видел иного выхода, кроме как свергнуть или даже убить короля. Ему даже покидать свой дом не нужно было, чтобы добиться желаемого».
Говорить об этом уже не было смысла, Даниэль и сам все понимал.
Имя, которое он счёл нужным сохранить, не было насмешкой, брошенной в лицо Его Величеству, опустившемуся до личного визита в темницу. Оно стало его искуплением. Он в самом деле хотел написать историю дома Лагардов если не с начала, то с новой главы.
Мое прошлое, в котором он не собирался копаться, ничего не значило просто потому, что он и без того видел меня насквозь. Даже не зная о том, что я сделала и почему была вынуждена бежать, он верил, что я смогу если не уравновесить его, то хотя бы не дать ему провалиться в холодную глухую бездну, в которой нет ничего, кроме крови и тьмы.
Даниэль верил в это так истово, что мне снова стало трудно дышать.
У него были очень красивые глаза — я впервые видела человека с разными глазами.
Боясь отпустить этот взгляд, я встала, чтобы придвинуться к нему ближе, склониться над ним, безбоязненно опираясь на плечи.
— Тогда у меня остался к тебе только один вопрос.
— Я слушаю, — он немного запрокинул голову, потому что разрывать этот зрительный контакт ему было жаль не меньше.
Удовольствие, которое он получал от возможности смотреть на меня обоими глазами и видеть ясно, прокатывалось по телу обжигающей волной, и я улыбнулась мысли о том, чтобы могу хотя бы попробовать разделить с ним это чувство.
— Когда тебе в последний раз было по-настоящему хорошо?
Лагард замер, словно поперхнулся воздухом, а я улыбнулась ему снова перед тем, как плавно опуститься на пол.
Глава 16
Новый день оказался таким же солнечным и радостным, как предыдущий.
Дорога по-прежнему была пустынной, и кони шли резвой рысью, как будто чувствовали себя такими же счастливыми, как мы.
Пользуясь отсутствием свидетелей, Даниэль немного сдвинул повязку — так, чтобы иметь возможность полноценно смотреть, но достаточно аккуратно, чтобы при необходимости прикрыть свой правый глаз снова.
Оповещать окружающих о своем чудесном исцелении он не торопился, и я прекрасно понимала, почему —
