и снабжая их остроумными надписями (см.: Жизнь Николая Гумилева. С. 173, 183, 189, 288). Впрочем, в библиотеке Пушкинского дома есть экземпляр Ш 1921 с вполне «серьезной» надписью: «Многоуважаемому Нестору Александровичу Котляревскому на суд строгий. Н. Гумилев» (ИРЛИ. Бр. 331/13). Вряд ли «на суд строгий» уважаемому литературному «мэтру» Гумилев отважился бы подарить книгу, составленную «по памяти» и изобилующую произвольными «лакунами и искажениями текста». Если же допустить, что рукопись, попавшая в издательство «Библиофил» — некая «новая» по отношению к Ш 1921 редакция, созданная Гумилевым в промежуток между возвращением и арестом, то сразу же возникает целый ряд как «технических», так и психологических несообразностей. Во-первых, очень сомнительно, чтобы в такой краткий отрезок времени Гумилев смог бы проделать титаническую работу по дополнению текстов, вошедших в Ш 1921 новыми стихами (в Ш 1921 — 637 стихов, тогда как в рукописи, переданной «Библиофилу», их было — 1050). Во-вторых, сложно представить себе состояние поэта, который взялся переписывать текст только что изданной книги заново. В-третьих, редактура ранних произведений всегда производилась Гумилевым только путем сокращений текста (на это обратил внимание и Н. А. Богомолов (см.: Соч I. С. 553)). В-четвертых, психологически невероятно, что, создавая новую редакцию «Шатра», Гумилев выбросил бы из нее ранее уже сделанное посвящение покойному Н. Л. Сверчкову. Самой убедительной версией данных событий нам представляется самая простая: Гумилев, действительно, хотел создать некий «окончательный вариант» «Шатра» для «Библиофила», но времени для этого у него в момент встречи с А. Г. Оргом не было, и он передал тому старую рукопись «Шатра» для ознакомления, рассчитывая, очевидно, вернуться к редактуре в самое ближайшее время. В. И. Немирович-Данченко, присутствовавший при разговоре Гумилева с Оргом, указывает, что это происходило буквально накануне ареста поэта, и вспоминает, что, передавая рукопись, Гумилев особо выговаривал некие условия (см.: Николай Гумилев в воспоминаниях современников. С. 231). Арест и скорая казнь Гумилева создали совершенно новую для издателей «Библиофила» ситуацию: рукопись теперь, естественно, не могла быть подвергнута правке, а публикация ее стала своего рода данью уважения и памяти покойному поэту со стороны эстонской интеллигенции. Так, уже 16 сентября 1921 г. в ревельском сборнике «Appi! — На помощь!» было опубликовано ст-ние «Дамара» с оповещением, что автор «был расстрелян около трех недель назад в Петрограде по приговору Петроградского трибунала», а данный текст «из сборника “Шатер”», выходящего в издательстве «Библиофил», «любезно предоставлен редакции» для мемориальной публикации (Appi! — На помощь! Лит.-юмористич. сборник. Ревель, 1921. С. 7). Само же издание Ш 1922 вышло в самом конце года (на обложке был проставлен новый, 1922 год).
Таким образом, возникла весьма острая текстологическая проблема, ибо, силою обстоятельств, первая редакция «Шатра», созданная еще в 1918 г., вдруг формально оказалась в положении окончательного, утвержденного волею поэта опубликованного текста, тогда как Ш 1921, будучи таковым «де факто», «де юре» становился в положение промежуточного варианта. Эта парадоксальная ситуация привела к тому, что до сих пор в изданиях Гумилева существовал — коль скоро дело доходит до «Шатра», — текстологический «разнобой» в выборе источника и определении вариантов к нему. Даже несмотря на то, что в самых авторитетных собраниях гумилевских сочинений — СС, БП и Соч — восторжествовал формальный подход к проблеме и за основной принят текст Ш 1922, многие публикаторы — в этом легко убедиться, просмотрев библиографические сводки посмертных изданий к стихотворениям «Шатра» в комментариях к настоящему тому — предпочитают обращаться к Ш 1921, справедливо полагая, что именно эта книга отражает подлинную волю поэта.
В Ш 1922 прежде всего обращают на себя внимание великолепные, яркие, насыщенные множеством пейзажных и бытовых зарисовок описания — Красного моря, Египта, Сахары, Суэцкого канала, животного мира Судана, Таласской равнины, Нигера. Собственно лирические и философские содержательные аспекты на этом роскошном «эпическом» фоне теряются, отходят на второй план. К Ш 1922 в полной мере относятся слова Н. А. Оцупа о том, что «в книге <...> имеется только одна тема — Африка. Единственное отношение поэта к ней — восторг, восхищение». «Что же касается “мыслей”, — добавляет Н. А. Оцуп, — то ими не богат цикл африканских стихов. Они как бы нарочно наивны, отражают восторженное изумление тайнами природы, первобытное детское изумление...» (Оцуп. С. 83). Подобное впечатление от книги усиливается еще и архитектонической аморфностью — Ш 1922 оказывается именно «сборником стихотворений», расположенных в произвольном (едва ли не в хронологическом) порядке. В заметке от редакции, помещенной на последней странице, сказано: «Настоящее издание напечатано с рукописи, переданной издательству Н. С. Гумилевым в июне 1921» (очередная ошибка (опечатка) в дате, ибо в июне Гумилев путешествовал по Крыму и ... издавал в Севастополе Ш 1921, а рукопись Ш 1922 он передавал Оргу в июле).
Состав Ш 1922:
Вступление (4)
Красное море (5)
Египет (6)
Сахара (7)
Суэцкий канал (8)
Судан (9)
Абессиния (10)
Галла (11)
Сомали (12)
Либерия (13)
Мадагаскар (14)
Замбези (15)
Готентотская космогония (16)
Экваториальный лес (17)
Дагомея (18)
Нигер (19)
В отличие от Ш 1922, Ш 1921 имеет подзаголовок — «Стихи 1918 года» и посвящение: «Памяти моего товарища в африканских странствиях Николая Леонидовича Сверчкова». Как уже говорилось, тексты некоторых ст-ний значительно сокращены — за счет тех самых «описательных» фрагментов, которые играют принципиально важную роль в первой версии книги. Ш 1921 завершает «Экваториальный лес» с его трагическим финалом: «Из большой экспедиции к Верхнему Конго / До сих пор ни один не вернулся назад».
В сочетании с посвящением такой финал несомненно приобретает символическое значение, а вся книга — общий лирический тон, тем более заметный, что все стихотворения, вносящие диссонанс своим чересчур «мажорным» звучанием, — «Суэцкий канал», «Мадагаскар», «Замбези» и «Нигер» — исключены Гумилевым из корпуса текстов Ш 1921.
Состав Ш 1921:
Вступление (4)
Красное море (5)
Египет (6)
Сахара (7)
Судан (9)
Абиссиния (10)
Галла (11)
Сомали (12)
Готентотская космогония (16)
Дагомея (18)
Либерия (13)
Экваториальный лес (17)
Если Н. А. Оцуп, по всей вероятности имея в виду Ш 1922, отказывал «африканским» стихам Гумилева в «мысли», признавая их основным достоинством экзотическую чувственную яркость, то Г. В. Адамович, откликаясь на выход Ш 1921, писал: «Только близорукому Гумилев покажется потомком Гогена. <...> Природа этих текстов совершенно иная. Есть мир, и есть человек, хозяин его. Хорош
