увидела шкаф для документов; наверное, там хранились рецепты и формулы. Рядом с ним на треноге стояла маркерная доска, исписанная непонятными английскими терминами и схемами молекул. Иллюстрации крепились к доске магнитами.
– Для базового курса парфюмерии я использую двадцать шесть эфирных масел, – сказала Кэндис, открывая небольшую коробочку с сорока восемью флаконами, выставленными в форме сот. – А эти – для продвинутого курса.
Она отвинтила пробку с номера двенадцать, вставила тест-полоску, достала и помахала ею в воздухе.
– Можешь начать с прилагательных, но постарайся использовать и существительные. Подумай об обычных вещах, которые есть в каждом доме. Определенное эфирное масло может напомнить тебе запах воскового карандаша, другое – мокрое дерево или траву после дождя, третье – сыр, несколько месяцев пролежавший в холодильнике. Этот, например, – продолжала она, нюхая полоску, – содержит танины, которые напоминают мне о колбасах – тех, что продают на рынках под Новый год. Ты в доме у бабушки в канун Нового года и чуешь запах копченых колбас еще до того, как их подвесят на крюки в кухне. А потом идешь к бабушке в спальню и заглядываешь в шкаф, чтобы вдохнуть ароматы шариков от моли и пыли…
Описание было таким красочным, что запахи словно обретали форму у Иви в мозгу, хоть она и не чувствовала их.
– Не забывай о носителе. Воздух может пахнуть цветами, от покрывала – так часто говорят – идет запах солнца. У разных носителей есть свои запахи, какие-то крепче, какие-то слабее. Запах словно указатель, ведущий к другим указателям, и каждый раз он отправляет тебя в путешествие. Сначала работает твой нос, но потом включается воображение и уносит тебя за собой. Когда я была в Англии, то работала над синестезией – связью между обонянием и зрением. Пыталась совместить образцы пантонов, – Кэндис достала из ящика разноцветные карточки, – с запахами разных типов. Точного совпадения ожидать не приходится, но многие люди отвечали похоже, когда им показывали один и тот же оттенок. Ярко-зеленый, травянисто-зеленый, салатовый напоминают о листьях растений, вроде мяты или лаванды. Оттенки красного вполне очевидно ассоциируют с розами, желтого и оранжевого – с цитрусами. Ты куришь?
Иви покачала головой, и Фан разложила палитру веером на столе перед ней.
– Выбери цвет, который у тебя ассоциируется с сигаретами.
Веер напомнил Иви павлиний хвост. Секунду поколебавшись, она выбрала приятный светлый оттенок серовато-зеленого.
– 454С – прочитала Кэндис код на обороте. – Те, кто не курит, обычно выбирают более темные, мрачноватые цвета, вроде 448С или 1245С, зеленовато-желтые. Что твой выбор говорит о тебе? Возможно, ты нечувствительна к запаху дыма или он тебе даже нравится. Вызывает какие-то воспоминания.
Это было похоже на обонятельный тест Роршаха.
– С цветами нам проще взаимодействовать, а когда доходит до запахов, многие люди начинают прибегать к сравнениям. Например, пахнет как поджаренный хлеб или бензин… А вообще, большинство людей говорят просто «воняет» или «приятно пахнет». У нас не особенно богатый словарь для описания обонятельных ощущений. Поэтому я и заинтересовалась связью цвета с запахом.
Кэндис указала на одну из картин – мандалу, выполненную в акриловой технике.
– Я нарисовала ее в Англии. Использовала цвет, чтобы изобразить определенный запах и связанные с ним эмоции.
Иви подошла поближе, чтобы лучше разглядеть.
– Сахарное печенье. – Ярко-лимонный, насыщенный солнечный желтый, белый – как кокосовое молоко – и сапфировый с красноватым подтоном. – За границей я часто вспоминала печенье, которое делала моя мама. Вот и изобразила свое воспоминание о нем. Это картина про ностальгию. Моя любимая.
Кэндис тепло улыбнулась.
Иви интуитивно понимала, как запахи могут пробуждать эмоции и воспоминания, и кое-что читала по этой теме. Она впитывала информацию и знания с той же стремительностью, что и опыт. Но пока нисколько не приблизилась к пониманию того, что символизировал запах на занавеске, запах Гренуя. Куда он ее направлял?
– Одна моя знакомая изучает связь между запахами, мозгом и психикой, – продолжала Фан. – Она работает на стыке нейрологии и психологии. Исследование специфическое, мультидисциплинарное. Но может найти и практическое применение, для терапии. Речь не просто об ароматерапии, когда нюхают ароматические растения, добиваясь расслабления или облегчения цефалгии – прошу прощения, головной боли, – или бессонницы, в том числе в комбинации с массажем. Она рассказывала мне о том, что с точки зрения эволюции обоняние – одно из самых древних чувств, и по этой причине его нельзя отключить или защититься от него. Когда-то оно было доминирующим, но чувствительность у всех людей разная. Для некоторых обоняние так и осталось ведущим. Она также просветила меня насчет химии запахов. Каждый раз, когда мы открываем флакон, духи начинают окисляться, и молекулы в них распадаются. Но у одних этот процесс идет быстрее, чем у других. Какие-то базовые запахи сохраняются, и они у большинства духов общие. Многие духи начинаются по-разному, а заканчиваются одинаково. Мне кажется, тебе надо помнить об этом.
Кэндис надолго замолчала.
– Не дай себя обмануть, – сказала она наконец.
Это было как предупреждение, даже пророчество – от новомодной Кассандры.
10
– Ты уверена, что сначала не хочешь перекусить? – крикнул Ховард с кухни.
Иви только вышла из душа, завернутая в полотенце, и нырнула в спальню, чтобы одеться. В теплую темную одежду. Три слоя, и обязательная черная шерстяная водолазка. «Почему зимой всегда так холодно?» – беспомощно возмутилась она про себя. Старый масляный радиатор тихонько жужжал, но, кажется, нисколько не грел. На ней надеты две пары носков – а ноги все такие же ледяные. Она стянула волосы на затылке в хвост и посмотрелась в зеркало.
На обеденном столе завибрировал ее мобильный телефон. Ховард подошел посмотреть, кто звонит. Номер был незнакомый. Он глянул в сторону спальни, поколебался и взял трубку.
– Алло, – послышался вкрадчивый голос. – Что сегодня будешь есть?
Кровь застыла у Ховарда в жилах. Он не произнес ни слова.
– Как насчет той забегаловки с жареным бататом, про которую я тебе рассказывал, и мороженого с сорго на углу? Или хочешь пойти в ресторанчик со сладким супом? Я что-то никак не выберу.
Ховард молчал. На другом конце линии Тройной Че сделал паузу, потом тихонько рассмеялся:
– О! Ты ее парень?
Ховард втянул носом воздух.
Чэн Чуньчинь хмыкнул.
– Овечка много рассказывала про тебя. Но у меня сложилось чувство, что я тебе не нравлюсь.
«Овечка?»
– Она не станет встречаться с тобой ни сегодня, ни в будущем. Если еще хоть раз позвонишь на этот номер, в следующий раз будешь разговаривать с парнем в форме.
– Боже, успокойся, она сама дала мне свой телефон. Похоже,
