стереть выражение вины с его лица, как бы это ни было глупо с ее стороны.
— Люди оступаются, даже с благими намерениями.
— Даже ты? Ты производишь впечатление из тех, кто держит все под контролем. Я был впечатлен твоей уверенностью и отказом позволить ситуации сломить тебя.
— Стержень, построенный трудным путем. Мне не все далось в жизни в отличии от тебя, и мне приходилось принимать решения, о которых я жалею до сих пор.
— Например?
— Я отложила свои мечты стать врачом, чтобы помочь мужу закончить университет. Потом я полностью отказалась от этих мечт, чтобы родить ему ребенка. Я тоже хотела детей, не пойми меня неправильно, но сначала нужно чего-то добиться. Я отказалась от себя ради желаний других, потому что думала, что так поступают хорошие люди.
— Но ты и так хороший человек.
Марьям улыбнулась ему.
— Мы совершаем ошибки, когда забываем о своих мечтах и желаниях, когда ставим интересы других — или империи — выше нашего блага. Мы разрушаем свою жизнь, когда игнорируем слабый голос внутри, потому что так проще.
Келс отложил бурдюк, полностью переключая на неё внимание.
— Значит, у нас нет надежды? Неужели мы заблудились слишком далеко, чтобы вернуться на изначальный путь?
— Я не знаю.
— Что нам делать? Как двигаться, когда столько потеряно?
— Шаг за шагом, направляясь к цели, к которой должны были стремиться все это время. Даже если кажется, что слишком поздно.
Келс задумался о её словах.
— Это единственное, на что мы можем расчитывать, не так ли? На свой труд и целеустремленность. Жизнь не гарантирует нам успеха, но мы должны постараться изо всех сил, чтобы добиться своих целей.
Настала очередь Марьям смотреть на Келса с восхищением. В его словах была правда жизни.
— Мы не контролируем успешный исход, но в наших руках приложить все силы и труд для этого. Это глубокая мысль, Келс.
— Теперь я должен действовать а не оставлять её на словах, — грустно усмехнулся он, — клянусь сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить твою безопасность.
— Спасибо.
Он подобрал камушек и закинул его в исток.
— Что насчет тебя? Какой твой следующий шаг, чтобы приблизиться к цели?
— Я не уверена, мне нужно все обдумать. — Ей необходимо понять, что делать дальше, если она доживет до Калкора и родит ребенка. Такие решения не принимаются наспех.
Ей была приятна мысль о том, чтобы остаться с Келсом, Паной и Дерганом на следующие несколько месяцев. Она давала ей чувство надежды и тепла. Марьям не была уверена, на что именно надеялась, но все равно рассматривала этот вариант. Пана был замечательным компаньоном, Дерган тоже показал себя с лучшей стороны. Что касается Келса… Сможет ли она жить с мужчиной, который похитил ее из комфортной, но бессмысленной жизни на космической станции? Сможет ли она найти его компанию столь же приятной, как с его супругами по клану?
Столь же любовной?
— Я склоняюсь к противоречивому выбору. Правильному или нет, но у меня есть желание отбросить осторожность, чтобы найти ответы на вопросы, которые я, вероятно, не должна задавать
Келс непонимающе моргнул.
— Такие как?
Марьям встала и протянула бурдюки Келсу.
— Вернемся на шаттл вместе. Зайдем внутрь, запремся и решим несколько вопросов.
Его фиолетовые глаза расширились. Он просидел несколько секунд у ручья, нерешительно глядя на нее снизу вверх. Марьям наблюдала, как он молча боролся между преданностью своему другу Себисту и тем, чего так явно хотел.
Он схватил ее за руку, взял бурдюки и выпрямился во весь рост. Неуверенность уступила место любопытству, и он позволил ей увести его к шаттлу.
Глава 14
Бежевый интерьер шаттла был практичным и состоял из трех двойных рядов скамеек, подвесных ящиков для хранения вещей и небольшого закрытого туалета. Кабина пилота отделена от основного помещения дверью, которую Дерган оставил открытой, когда пилотировал их с эсминца на луну. В грузовом отсеке, доступном изнутри и снаружи, хранилось снаряжение для выживания и чрезвычайных ситуаций и… Бриэль. Марьям старалась не зацикливаться на покойной подруге…
Но чтобы подумала Бриэль о соблазнении её драмока?
«Я не знаю, что и самой об этом думать. Двух мужчин должно быть достаточно, но почему я так настроена заполучить и его? Мне действительно нужен полный набор?»
Как она однажды сказала Келсу, желание помутняло её здравый смысл. Едва за ними закрылся люк, она, не колеблясь, приподнялась на цыпочки и поцеловала драмока.
Пана был настойчивым. Дерган — в два раза больше. Келс наиболее осторожный из клана, его поцелуй был мягким и робким. Когда язык Марьям заплясал по его губам, он вздрогнул, прежде чем попробовать ее на вкус в ответ. Поцелуй углубился лишь на секунду, прежде чем драмок отстранился. Его обеспокоенный взгляд говорил о том, что он передумал, в то время как твердая выпуклость у ее живота настаивала на том, что все опасения лишь у него в голове.
— Я не уверен, что это хорошая идея, — даже при таких словах он крепче прижимал её к себе.
— Как и я. Но нам разве есть что терять?
— Например, моего дорогого друга.
Марьям убрала волосы с его лба. Внешность драмока и
его прикосновения были невероятными. И все же она не хотела подталкивать его к тому, к чему он не готов.
— Если не хочешь меня, то так и скажи.
— Я хотел тебя с того момента, как увидел. Ты даже не представляешь, как сильно.
— Тогда забудь об остальном. Я не рассматриваю клан, которому ты обещал меня. Я хочу тебя. — Больше, чем ей следовало бы.
Она снова поцеловала его, и на этот раз он не осторожничал. Драмок решительно прижался к её губам и вторгся внутрь с силой, которой она так наслаждалась с Паной и Дерганом. Она тоже была требовательной, парируя его настойчивый язык, принимая поцелуй, в котором нуждалась.
Когда они оторвались друг от друга, задыхаясь от нарастающей бури внутри, Келс требовательно посмотрел на нее.
— Что тебе больше всего нравилось с мужчинами? Скажи, что будоражит тебя.
Сердце Марьям подпрыгнуло. Келс не просто хотел ее, а желал доставить ей удовольствие.
В то же время ее живот скрутило от смущения. Она не могла озвучить те пикантные ощущения, которые открыла для себя с супругами Келса. Она полагала, что её возбуждали довольно извращенные вещи.
— Что не так, Марьям? Я сказал что-то не то? — вернулось беспокойство, прокладывая морщину меж его бровей.
— Нет, дело не в тебе, — поспешила заверить она его, опасаясь, что ей придется умолять его продолжить, —
