– У твоего друга доктора странный вкус.
– Он поместил тебя в комнату своей дочери. Она сейчас учится в колледже.
Джинни решила, что и фланелевая ночнушка с розочками, которая была на ней, принадлежит дочери доктора. Приподняв длинный подол, она спустила израненные ноги на пол.
– Что дальше?
– Пока прячемся. Дом доктора в полумиле от его ближайшего соседа. О том, что мы здесь, никто не знает.
Очень разумно держать их местонахождение в тайне.
– Значит, ты не можешь звонить по своему телефону? Надо сообщить Анне-Розе, что за нами гонятся люди Мурано.
– Я ведь ничего тебе не говорил о Мурано!
– И не нужно было, – улыбнулась Джинни. – Я узнала одного из них – видела в институте и на благотворительном вечере. У Мурано столько денег, что «хаммер» меня не удивляет. К счастью для нас, у них не винтовки М-16, а пистолеты.
– Они не позаботились взять оружие помощнее. – Он взбил подушки у изголовья кровати. – Не считали нас серьезной угрозой.
– Большая ошибка.
– Выходит, за всем стоит Мурано? Он не сам прикончил Слокама, но организовал убийство – скорее всего, потому, что его шантажировали.
– У него есть мотив, но мы точно не знаем, что было на него у Слокама. На первый взгляд, участок, на котором построен институт, оформлен по всем правилам, но, возможно, мы чего-то не знаем. Из-за чего Мурано готов убить? Он ведь может себе позволить нанять лучших адвокатов. Или откупиться от Слокама.
А Джинни вспоминала два свидетельства о рождении с прочерком в графе «Отец». Если выяснится, что у Мурано когда-то был тайный роман, в результате которого родился ребенок, его репутация будет подорвана. И хотя романы двадцативосьмилетней давности трудно доказать, если сын нашелся, можно сравнить ДНК…
– Пусть поисками мотива занимается ФБР.
– Агенты уже работают, – ответил он. – Док поехал в город на встречу с Анной-Розой. Он сам вызвался. По-моему, он к ней неравнодушен. А Анна-Роза обо всем расскажет федералам.
– Почему не по телефону?
– Может, у меня паранойя, но, как все время напоминает мне Анна-Роза, все можно отследить. Не хочу, чтобы нас обнаружили до того, как мы будем к этому готовы.
– Значит, нам остается только ждать.
– Что неплохо. Док говорит, что ты быстро поправишься, если как следует отдохнешь, будешь есть и пить больше воды. Сделать тебе сэндвич?
– И суп, – сказала она, откидываясь на подушки.
Когда он нагнулся, чтобы поцеловать ее в лоб, она закинула руку ему на шею и притянула ближе. Их губы встретились, и ласковое тепло сменилось жаром, обжигающим нервные окончания. Благодаря этому жару она почувствовала себя живой и затрепетала. Но боль заставила ее вскрикнуть. Заболела рана на плече – Джинни почти забыла о ней.
– Что? – спросил он.
– Место, куда ударила пуля…
Он расстегнул на ней ночную рубашку и спустил с плеча. Над левой грудью синел огромный кровоподтек. Вытатуированная бабочка как будто летела к нему…
– Красивое тату.
– Оно закрывает шрам.
– Все равно мне нравится, – возразил он. – Дать тебе обезболивающее?
– Нет, не надо.
После того как Ноа отправился на кухню, Джинни встала и принялась осматриваться. Резные белые с золотом часы на комоде показывали время: двадцать минут четвертого. На втором этаже она увидела еще две спальни и ванную. Ноги сводило от напряжения. Ходьба немного помогла, но она поняла, что еще не готова к очередному долгому переходу. Два раза обойти площадку – более чем достаточно.
Вернулся Ноа. Он принес ей суп и сэндвич на подносе с ножками, который поставил ей на колени.
– Куриная лапша и сэндвич с ветчиной и сыром.
– Такая еда утешает. Просто идеально!
– И цветок, – сказал он.
Он поставил на поднос вазочку с веткой душистой сирени. Его забота ее растрогала. Как приятно, что он о ней печется!
– Сирень – мой любимый цветок.
– Что она означает на языке цветов?
– Я люблю сирень, потому что это весенний цветок. Сирень символизирует новую любовь.
Ноа кивнул:
– Да, именно это я и искал.
Она поела. Он сидел рядом, но не прикасался к ней. Вскоре она снова задремала. Отдых очень важен. Нужно быть готовой к тому, что враги снова на них нападут.
Глава 21
Прошло несколько часов. Сон помог Джинни перезарядиться. На этот раз, проснувшись в розовой комнате с оборками, она резко открыла глаза. Сна не было ни в одном глазу. Что-то ее встревожило. Как правило, Джинни не обращала внимания на разные предостережения и знаки, зато она доверяла своему чутью. Из-за чего-то она была на взводе. Они не в безопасности.
Дождь прекратился, и ночь была тихой. Слишком тихой? Она откинула плед и села. Окно было приоткрыто. Ветер шевелил занавески. Она понюхала сирень.
– Ноа! – Неужели с ним что-то случилось? Ее охватил беспричинный страх. – Где ты?
Она услышала шаги. Кто-то поднимался по лестнице. «Пожалуйста, пусть это будет он!» Ноа открыл дверь, просунул голову внутрь и спросил:
– Ты проснулась?
Ее охватило облегчение. Нечего бояться, кроме собственной богатой фантазии. Она бросилась к нему на шею.
– Как я рада, что с тобой все хорошо!
Он обнял ее, робко похлопав по спине. Должно быть, решил, что она сошла с ума – а может быть, так и есть. Обычное самообладание ей изменило, и эмоции вырвались из-под контроля. Он крепче обнял ее.
– Джинни, да что с тобой? Две минуты назад ты крепко спала.
– Что-то меня разбудило. – Она прижалась к его груди, потерлась щекой о мягкую фланель. – В зоне боевых действий учишься спать, открыв один глаз.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
– Ноги не болят?
– Немного занемели. Возможно, ты чувствуешь то же самое.
Отступив от него на шаг, она включила лампу у кровати, чтобы лучше видеть его.
– Я проспала несколько часов. Расскажи, что я пропустила.
– Док еще не вернулся. Мы решили, что он сегодня переночует в городе, у Анны-Розы. Он звонит сюда по городскому телефону с зашифрованного аппарата, который невозможно отследить. Если речь заходит о безопасности, Анна-Роза предпочитает перестраховаться.
– Лучше перебдеть, чем наоборот. – Джинни села на кровать рядом с ним, бедро к бедру. Покалывание кожи не имело ничего общего с ее ощущением опасности. В ней поднималось возбуждение совсем другого рода. Наконец она в одной постели с Ноа – мужчиной, о котором она мечтала. – Что док тебе сказал?
