небес на землю!
Бросив ватман на пол, демонстративно вытерла о него ноги, спустилась со сцены и не спеша направилась к некоронованной королеве.
Голоса оборвались, в зале повисла тишина. Присутствующие с нескрываемым любопытством поглядывали на нас, ожидая предстоящей разборки. Наверное, многие предвкушали банальную драку с визгом и выдергиванием волос.
И без того подведенные дугой брови Вероники изогнулись в недоумении.
– Ну? – побуждала она меня к действиям.
Я смерила ее уничижительным взглядом. Очень хотелось высказать все, что о ней думаю, но вместо этого лишь топталась на месте, чувствуя, как решимость стремительно покидает меня, и я начинаю сдуваться, словно гелиевый шарик.
Черт! Опять нашлось приключение на мои вторые девяносто!
Уже готова была ретироваться, как почувствовала чье-то прикосновение к руке, от которого вдруг стало легко и спокойно.
– Что-нибудь случилось, любимая? – нарочно акцентируя последнее слово, спросил Этеле и приобнял меня за талию.
Стрельнув в венгра злобным взглядом, Вероника прошипела:
– Она испортила плакат и должна его переделать!
– У Эрики на сегодня другие планы, – холодно перебил ее мой защитник.
Князева передернула острыми плечиками.
– Удерживать силой тебя, конечно, не стану, но мне придется доложить о твоей выходке студсовету.
– Уже трепещу, – состроила я испуганную гримасу. Окончательно расхрабрившись, заявила: – И знаешь, придется плакат рисовать тебе самой, а то студсовет, боюсь, будет тобой недоволен.
Ника открыла было рот, собираясь что-то возразить, но Этеле ее опередил:
– Скорее всего, ей сегодня будет не до плакатов.
В тот самый миг над микшерным пультом поплыл сизый дым, отгораживая от нас опешившее «начальство». Лампочки одна за другой стали гаснуть, и через пару секунд зал наполнился тьмой, смехом, визгом и неразберихой.
– Пойдем, – шепнул Этеле и потянул меня к выходу.
Совершенно не ориентируясь в пространстве, позволила себя увести и, только оказавшись на улице, ошарашенно проронила:
– Что это было?
– О чем ты? – вполне натурально удивился венгр.
– Об электричестве, – чуть запинаясь, пробормотала я и невольно вздрогнула. Было такое ощущение, будто Этеле заранее знал, что случится.
Парень равнодушно пожал плечами:
– Не могу сказать наверняка. Возможно, обычное замыкание. Или перепады напряжения. – Потом глянул на часы. – Половина седьмого. У тебя еще полно времени, и часть его предлагаю потратить на меня.
Наплевав на доклад и решив, что утро вечера мудренее, я чудесно провела вечер, в тайне желая, чтобы волшебные мгновения длились вечно. Жаль, что все хорошее рано или поздно кончается.
Когда подъехали к дому, было уже далеко за полночь.
– Адрес мой тоже сообщили твои таинственные осведомители?
– Все они, – с улыбкой кивнул парень. – Завтра приду за тебя поболеть.
Стоило представить, что Этеле станет свидетелем моего позора, и я отчаянно замотала головой.
– Я тебе запрещаю! Я и без того буду ужасно нервничать!
Взяв с венгра клятвенное обещание не приближаться к университету даже на пушечный выстрел, простилась и направилась к крыльцу, с опаской поглядывая на окна. В спальне родителей горел свет, значит, предки еще не ложились и сейчас начнут дружно меня воспитывать, как обычно, упрекая в чрезмерной беспечности и безответственности. Уже взялась за ручку двери, когда мое внимание привлекло нечто белое, рассыпанное по мокрой траве.
Подойдя ближе, увидела несколько бумажных самолетиков с поникшими от дождя крыльями. Снова задрала голову и без труда определила, что они отправились в полет прямиком из моего окна. Подобрав один из летательных аппаратов, обмерла. Его сконструировали из моих «научных трудов»! Насчет имени конструктора сомнений тоже не оставалось.
Мне сразу поплохело. Даже если соберу все мокрые, перепачканные грязью страницы и прямо сейчас придушу этого гаденыша Яцинта, меня это уже не спасет, – пронеслась убийственная мысль. Одна надежда на флешку, но почему-то сегодня утром она ни разу не попалась мне на глаза. Глупо, что не догадалась сбросить всю информацию на компьютер.
Не чувствуя под собой ног, понеслась наверх и приступила к поискам, в результате которых моя комната стала напоминать распотрошенное гнездо. Но флешку как корова языком слизала. Ломая голову, куда могла ее подевать, безотчетно уставилась на подоконник, совсем недавно послуживший взлетной площадкой для моего доклада.
* * *
Несколькими часами ранее
– Кончай мельтешить! – раздраженно бросил Крис, глядя, как Этеле с задумчивым видом рассекает пространство, не давая возможности сосредоточиться на фильме. – Или кружи в каком-нибудь другом месте.
– Я тебе мешаю? – вскинулся молодой человек.
– Ну что ты! – осклабился Керестей. – Это ведь так интересно наблюдать за твоими душевными метаниями. Спорим, затворничество долго не продлится и уже сегодня ты помчишься к своей ненаглядной? – Ведьмак окинул друга снисходительно-жалостливым взглядом, заложил руки за голову и вновь вернулся к душещипательной истории, созданной неиссякаемой фантазией продюсеров Голливуда.
От занудных диалогов ломило в висках, а главная героиня фильма изрядно действовала на нервы. Но Кристиан с упорством мазохиста уже второй час не отрывался от экрана компьютера.
Этеле что-то процедил сквозь зубы. Отвернувшись, уставился на ползущие по стеклу капли. Милый зеленый городок теперь казался ему серым и понурым. Однообразные пейзажи, однообразные лица, тоскливые дни, проходящие в тщетных поисках. Все это, а также постоянные мысли о странной девушке, не имеющей ауры, начали его угнетать. В последнее время появилось слишком много вопросов, ответы на которые никак не удавалось найти.
Батори изо всех сил старался не думать об Эрике. Клялся, что больше никогда с ней не увидится, но вся решимость исчезала, когда кто-нибудь из друзей вскользь упоминал ее имя. Этеле никак не мог понять, почему эта девушка притягивает его и отталкивает одновременно. Чувствовал: с Кальман творится что-то неладное, и, если впустит ее в свою жизнь, это закончится катастрофой для них обоих.
«Наваждение какое-то! – в сердцах подумал молодой человек. – Еще немного, и я решу, что заразился странной неизлечимой болезнью».
Окончательно определиться с названием недуга он не успел. Скрипнула дверь, и в номер, на ходу снимая промокшую толстовку, вошел Даниэль.
– Ну что? – не отрывая взгляда от ноутбука, спросил Кристиан.
– Ничего! – раздосадовано буркнул Ведающий и устремился в ванную комнату.
Когда вернулся, вытирая полотенцем мокрые волосы, застал прежнюю картину: Этеле бездумно пялился в окно, на потонувший в тумане город. Кристиан делал вид, что не в силах оторваться от киноленты, которую сам же относил к разряду бестолковых и бесполезных.
– Даже не поинтересуетесь, как обстоят дела? – Ведающий бросил полотенце на тумбочку и принялся сооружать себе из остатков колбасы и сыра бутерброд.
– По-моему, ты начал страдать провалами памяти, мой друг. – Крис захлопнул крышку компьютера и обернулся. – Это было первое и единственное, о чем я тебя спросил.
Поборов в себе желание запустить в ухмыляющуюся физиономию Эчеда состряпанный на скорую руку
