будто стражники их вовсе не беспокоят. Наша компания просто вышла на утреннюю прогулку.
Я напрягаюсь, когда мы приближаемся к страже, их взгляды на мгновение останавливаются на нас.
Они не должны были отличить меня от других местных женщин, но я все равно опускаю голову, стараясь не смотреть им в глаза. Обмануть торговца легко, но я не могу соврать стражникам о желтой краске для глаз.
Не хочу, чтобы меня забрали обратно в Вистилиаду.
Не желаю снова оказаться запертой в башне.
Стражники притормаживают, после чего проходят мимо, скользнув взглядом по моим зеленым волосам. Я не смотрю на них и не поднимаю глаз, но чувствую, как они рассматривают меня. Я начинаю беспокоиться, что нас раскусили.
Мне пора бежать?
Ударить одного из стражников по носу и умчаться прочь?
– Добрый день, – обращается Нокс к страже, кивнув в знак приветствия. Голос у него небрежный, и даже если он паникует, то не показывает этого.
Мужчины обращают внимание на его форму Последней Армии, и все признаки опасения исчезают с их лиц.
– Добрый день, – хором отвечают они.
Стражи уходят прочь.
Только отчаянный дурак стал бы приветствовать городских стражей, от которых до этого сбежал. Мы идем дальше и останавливаемся только после того, как сворачиваем за угол и скрываемся из виду.
Я громко выдыхаю от облегчения, сердце болезненно колотится в груди.
– Это было опасно, – говорит Мика.
– Я была уверена, что они узнали Селестру, – соглашается Ирения. – Слава душам, что в этом городе так любят подражать ведьмам.
Я тоже этому рада.
Если бы не модные веяния и форма Нокса, то нас бы поймали. Я задавалась вопросом: почему он не переоделся, когда мы сбежали из Вистилиады? Но теперь все встало на свои места: люди уважают и боятся Последней Армии.
Возможно, король сообщил людям, что меня похитили. Нокс знал – Сирит никогда не признается, что за это ответственен один из его солдат.
Это бы выставило его дураком, которого легко обмануть и предать.
Скорее всего, он сочинит какую-нибудь историю о беглом убийце или предателе, нежели поставит на карту репутацию всей своей армии.
Форма Нокса и Мики позволит нам перемещаться по Шести Островам без особых подозрений.
– Сюда, – говорит Нокс. – Давайте ненадолго затаимся, чтобы больше не наткнуться на стражей.
Он указывает на маленькую таверну на краю рыночной площади, за кривым рядом прилавков. «Хранилище души». Подходящее название для здания в форме капли. Фонарь на потолке покрыт таким количеством паутины, что становится ясно – им никогда не пользовались. Место, погруженное во тьму, – идеальное пристанище, чтобы спрятаться, пока стража судорожно ищет беглецов.
– Что насчет сумки? – спрашиваю я, указывая на то место, где мы оставили купол.
– Оставим как есть, – отвечает Нокс. – Никто не станет воровать на траурной улице. Пойдемте внутрь.
– Внутрь? – спрашивает Мика.
Его голос сочится неуверенностью, и я его не виню. Таверна не выглядит приветливой. Кроме того, мой прошлый визит в таверну оказался не самым удачным.
– Нам нужно незаметное место, – объясняет Нокс. – Где мы сможем разработать стратегию.
– Стратегию для чего? – спрашиваю я.
Он рывком открывает дверь в «Хранилище души», петли скрежещут в ответ.
– Для спасения моей жизни.
Глава 23
Нокс
В «Хранилище души» нет окон.
Это похожая на пещеру комната, окружающая нас черной стеной, а полы яркие и светлые, как облака. Гармония света и тьмы, как раз в духе Армонии.
В воздухе витает синевато-красный сигарный дым. Он окутывает черноту и рассеивает пламя светильников.
Мы усаживаемся за столик в самом дальнем углу, где на стене вместо окна, подобно маленькому мерцающему солнцу, горит факел.
Здесь тихо, если не считать обрывков смеха и шелеста карт на потертых столах.
Раньше я бы мечтал оказаться в таком месте вместе с отцом.
Укромный уголок, где мы могли бы посмеяться и поговорить о тренировках или разработать стратегию боя. Я уверен, что папа точно так же проводил время со своим отцом.
Бармен пересекает комнату и подходит к нам, его длинные светлые волосы перевязаны лентой.
– Что я могу вам предложить? – спрашивает он.
Его взгляд ненадолго задерживается на Селестре, прежде чем он качает головой и отводит глаза от зеленых волос.
– Ром, – говорю я. – Четыре стакана.
Он кивает и протягивает руку.
– Восемь серебряных монет.
Я едва не падаю со стула от стоимости напитков.
Стоило взять больше денег, но я подумал, что моих запасов будет достаточно. Я не знал, что путешествую с волками, которые становятся ненасытными при первом же запахе еды.
Я отдаю бармену восемь монет и уныло гляжу на оставшуюся горсть.
Если нам повезет, то по прибытии в Полемистес не придется торговаться.
– Мне казалось, что мы собираемся обдумать план, – ворчит Селестра. – А не напиваться.
Я рад, что ее глаза больше не устремляются на дверь, дабы убедиться в отсутствии стражи.
– Я могу совмещать несколько дел одновременно, – отвечаю, поудобнее устроившись на мягком стуле. – К тому же я умираю от жажды.
– Несомненно, – бормочет себе под нос Селестра.
Бармен возвращается с нашими напитками и ставит поднос в центр стола с такой силой, что ром выплескивается через края стаканов.
Я делаю долгий и щедрый глоток.
Ром обжигает горло.
Селестра смотрит на свой стакан с недоверием.
– Это не отрава, – успокаиваю я девушку.
– Я бы не был так уверен, – вставляет Мика, отпив рома и поморщившись.
Ирения не колеблется и едва не выпивает целый стакан одним глотком.
Селестра вздыхает и прижимает стакан к губам. Через секунду она начинает кашлять и задыхаться, сделав первый глоток.
– На вкус просто отвратительно, – возмущается она.
– Это ром. – Я салютую своим стаканом.
– Я могу выпить твою порцию, если ты ее не хочешь. – Ирения тянется за напитком Селестры.
– Угощайся, – отвечает Селестра, подталкивая его к подруге. – Но я не потащу тебя отсюда.
Ирения фыркает в стакан как раз в тот момент, когда дверь в «Хранилище души» открывается, пропуская новую порцию посетителей.
Каждый из них глядит на Селестру. Все взгляды по какой-то причине постоянно притягиваются к ней. Несмотря на то, что многие местные женщины красят волосы в зеленый, Селестра все равно отличается от них.
Она бы попросту не смогла слиться с толпой.
Некоторые люди созданы для того, чтобы поражать мир. Что-то в Селестре выделяется гораздо пронзительнее и ярче. Даже я замечаю это.
– Нам нужно подстричь тебя, – шепчу я.
Селестра смотрит на меня с удивлением.
– Что?
– Твоя прическа слишком выделяется.
– Но здесь у всех зеленые волосы, – протестует она.
– Но ни у кого нет таких
