Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
как плывут линии библиотечных колонн, понимаю, что глаза мои полны слез. Решение тогдашнего руководства СССР вызывает у меня глубочайшее сожаление. Не меньшее сожаление испытываю и в отношении английских, с позволения сказать, контрагентов: история эта не совсем красивая. На всех участников сделки она легла пятном, которое я определил бы как несмываемое.
Ознакомившись в свое время с историей вопроса, был охвачен чувством разочарования, а где-то и безнадежности. По зрелом же размышлении задался вопросом: не преувеличиваю ли я несмываемость сего пятна? Не усугубляю ли то, что, возможно, не так и сугубо? Коли так, то должно же быть средство это пятно смыть. В качестве такового увиделся мне Исидор Чагин.
Первоначально на Исидора имелись другие виды. Выдающиеся его мнемонические данные планировалось использовать для запоминания некой оперативной информации. Когда же ее отсутствие стало непреложным фактом, планы наши изменились и в моем растревоженном сознании возникла операция «Биг-Бен».
По мере развития моей мысли контуры операции, прочерченные пунктиром, проступали ясней и ясней. Пробелы пунктира заполнялись новыми деталями, так что он постепенно преобразовался в сплошную линию. Как только это произошло, мы с Николаем Петровичем ознакомили с планом операции Чагина.
Первый этап «Биг-Бена» не предусматривал активных действий. Исидору предоставлялась возможность осмотреться и изучить ситуацию в целом. Конечной же целью нашего грандиозного плана было возвращение Синайского кодекса в Ленинград.
Когда жизнь Чагина вошла в накатанную колею (ввиду используемой им тележки это произошло в буквальном смысле), перед ним было поставлено первое задание. Юноша должен был изучить условия хранения кодекса в Британском музее и возможные пути его изъятия. Кое-какие сведения удалось получить во время его дневной работы, но сколько-нибудь активные шаги были возможны лишь в ночное время. Было решено оставить Исидора в Британском музее на ночь.
Входя в музей, всякий сотрудник получал на контроле жестяной жетон с номером, который по окончании рабочего дня требовалось сдать. За каждым закреплялся определенный номер. Чагину первоначально достался 61-й, но впоследствии он превратился в две семерки.
В один из дней, следуя нашим рекомендациям, Исидор как бы в задумчивости прогуливался по коридору у служебного входа в библиотеку. Дело было вечером, и за окном уже смеркалось. Лучи заходящего солнца беспрепятственно проникали сквозь огромные, забранные решеткой окна. Стены, потолок и сидящего на контроле они окрашивали в ядовито-оранжевый цвет. Человек и его стол отбрасывали длинную тень. Неправдоподобно оранжев, служащий пил чай из крышки термоса и любовался своей тенью. Заметив его увлеченность, Чагин произнес:
— Вечерние тени весьма длинны, не правда ли?
Служащий бросил еще один взгляд на свою тень и кивнул:
— Есть вещи, сэр, которые нужно принимать такими, какие они есть.
— Совершенно справедливо. — Исидор доверительно наклонился к его уху. — При этом мы с вами отдаем себе отчет в том, что всякая избыточность вредна.
Делясь этим наблюдением, Чагин незаметно всыпал в чай служащего снотворное. Тот вежливо улыбнулся и, отхлебнув чаю, вскоре заснул. Исидор положил свой жетон в семьдесят седьмую ячейку и неторопливо вернулся на рабочее место.
Когда библиотека закрывалась, ни у кого не оставалось сомнений, что Чагин ее уже покинул. Точнее сказать, никто про него не вспомнил, потому что 77-й жетон покоился в своей ячейке. Бездушная жесть, думаешь невольно с горечью, способна заменить человека; и после этого мы будем говорить о гуманизме…
Чагин двинулся в глубь фондов и растворился среди бессчетных книжных стеллажей. Никому не видимый, пребывал там до тех пор, пока не исчезли последние звуки голосов. В комнату-сейф, где хранился Синайский кодекс, вел отдельный коридор. Сотрудники библиотеки были в нем нечастыми гостями, поскольку ходил здесь один лишь хранитель Синайского кодекса, дородный лысый человек с рыжей бородой. Добраться до рукописи сегодня Чагин, в сущности, не рассчитывал. Поставленная перед ним задача была гораздо скромнее — исследовать путь к кодексу и сделать слепок с замочной скважины.
Коридор показался Исидору бесконечным. Он петлял, ветвился и напоминал щупальца гигантского осьминога. Несколько раз Чагину пришлось возвращаться, потому что отростки щупалец раз за разом приводили его то в туалет, то в комнату пожарного инвентаря, то просто в тупик. Минуты через три он все-таки дошел до конца коридора и уперся в массивную дверь. Дернул ее несколько раз — как и следовало ожидать, она была заперта.
Замочная скважина оказалась большой, предназначаясь, несомненно, для очень старых ключей. Чагин представил себе их звон. Самый большой из них должен был напоминать Царь-колокол, который мы так и не успели посмотреть в Москве. Бам-м! Бам-м! Мысленным взором Исидор увидел, как Рыжебородый вразвалку топает со связкой. Бам-м! Ключи звонят на разные голоса… Достав из кармана кусок воска, Чагин тщательно размял его и с силой прижал к отверстию. Дверь неожиданно подалась. Только сейчас наш агент рассмотрел короткую надпись «Push». А он эту дверь тянул, как если бы там было написано нечто противоположное: «Pull».
Завернув в салфетку полученный слепок, Чагин снова нажал на дверь. Она открывалась тяжело и со скрипом. Царь-петли… Отчего Рыжебородый их не смазывает? Чтоб, видимо, скрипели — чем не сигнализация? Комнату, которая оказалась за дверью, Исидор описывает как круглую и совершенно пустую. В дальней ее части помещалась дверь сейфа. Это был старый английский сейф, вмурованный в стену, — с несколькими замочными скважинами и массивным колесом-ручкой. С львиными лапами по углам.
Чагин взялся за колесо и попытался его повернуть. Руки с визгом заскользили по полированному и круглому, и тогда он вцепился в волнообразные поперечины. Толкал колесо и тянул. В этот раз на двери не было никаких надписей, и потому, вероятно, она не открывалась.
Собрав оставшиеся силы, Исидор предпринял еще одну попытку открыть сейф. На последнем и решающем усилии где-то вдали завыла сирена. Трудно было поверить, что к столь допотопной металлической вещи подведена сигнализация. Чагин почувствовал, как откуда-то из глубин желудка вязким тестом стала подниматься паника.
Выбегая из комнаты, он успел удивиться, что до сих пор не испытывал ни малейшего страха. Пробежал несколько метров. Остановился. Вернулся к двери и плотно ее закрыл. Бросился бежать обратно по коридору. Слабым эхом до него уже долетали голоса, и в голове пронеслась мысль, что эти щупальца его все-таки схватили. Увидев туалет, Исидор было остановился, но сразу же побежал дальше — прятаться в туалете ему показалось унизительным.
Он помнил, что впереди была еще одна дверь. Влетел в нее — лопаты, огнетушители. Ящик с песком. Нужно вырубить свет. Взяв лопату, хотел разбить ею лампу, но подумал, что осколки-то и могут навести на мысль, что он здесь. Осколки!
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
