стройную фигуру. Моника Рид. Изображение было помечено хэштегами #любовьмоейжизни, #блаженство, #лучшеерождество.
Я сунула телефон под нос Марии:
— Если у него было достаточно времени для ежедневных постов, мог бы, по крайней мере, написать одну страничку — одну жалкую маленькую страничку — сценария. Вместо этого он там себе — хэштег — блаженствует, в то время как меня забрасывают сообщениями извращенцы. Знаешь, дело даже не в том, что он ничего не написал.
— Дело в том, что он солгал, — нараспев произнесла Мария, приложила к щеке пальцы с черными ногтями и устало потерла лицо.
— Вот именно! — воскликнула я и взяла свой бокал, но тут же сообразила, что он пуст.
— Не позволяй ему мешать тебе наслаждаться сегодняшним вечером. — В голосе моей подруги зазвучали предостерегающие нотки.
— Каким образом, когда он разгуливает по Йоркширу, занимаясь йогой с — хэштег — ножками газели?
— Боже мой, Эви! — в сердцах бросила Мария.
Я уставилась на нее:
— Что-то не так?
— Она до сих пор толкует про звездилу? — Это был Джереми с подносом в руке, возвышавшийся над Сарой, которая обнимала его за талию. Розовожелтые блестки, которые в начале вечера были у нее на веках, теперь сверкали в ее густых светлых волосах.
— Мои герои! — сказала Мария, потянувшись к подносу. — Теперь ваша очередь с ней нянчиться.
— Нет, не трогай! — Сара шлепнула Марию по руке и выдала каждому из нас по рюмке и ломтику лайма, поставив солонку в центр стола.
— Я не так уж плоха, а?
— Эви, через несколько минут полночь. Мы вместе. Ты — героиня «Я люблю Люси». Мария — Уэнсдей Аддамс. Сара нарядилась феей — ты в самом деле когда-то так одевалась?
— По крайней мере, я не в спандексе! — сказала Сара, дергая себя за крылышки.
Худощавая фигура Джереми была с головы до ног затянута в неоновое трико. Он напоминал велосипедиста, отправившегося тусить в клуб.
— Это был определенный этап. Давай просто наслаждаться, — настаивал Джереми.
Диджей убавил громкость и начал обратный отсчет.
Десять.
Толпа взревела, присоединяясь к нему.
— Неужели я всем до смерти надоела? — спросила я, оглядывая своих друзей.
— Только не ты. — Мария взяла меня за руку. — Но мне — хэштег — надоело разбирать по косточкам последние инстаграм-посты Эго.
Мои друзья подняли рюмки с текилой. В тот момент, в тех нарядах мы превратились в самих себя десятилетней давности.
Девять.
Джереми был прав. Я трачу свое драгоценное время.
Восемь.
— Лижите, — скомандовал Джереми.
Мы послушно протянули ему тыльные стороны ладоней, и он описал над ними круг солонкой.
Семь.
— За то, что мы все по-прежнему молоды, черт побери! — Джереми поднял рюмку.
Шесть.
— За моих лучших друзей, которые спланировали для меня идеальный девичник, и за меня, в одиночку организовавшую свадьбу года! — Сара сделала паузу. — И за мою будущую роль мачехи.
Пять.
— За… — Я подумала, чего бы мне действительно хотелось. Джереми замахал рукой, подгоняя меня. — За то, чтобы заставить Эго написать этот чертов сценарий.
Четыре.
— За любовь, — сказала Мария, высоко подняв рюмку. — Такую, как в кино.
— Три. Два. Один, — закончил Джереми, прежде чем я успела возразить.
Мы залпом выпили текилу.
— С Новым годом, — произнесла я, гадая, что этот год нам принесет.
— Эй, эй, знаешь, кто ты? — Я сидела в кабинке на крышке унитаза, пышные юбки задрались выше головы, и холодный пластик прилип к бедрам. Я выдула несколько порций текилы, и теперь все они оспаривали друг у друга честь быть той самой рюмкой, которая убедила меня в том, что это хорошая идея.
— Ты знаешь, который сейчас час? — усталым тоном проговорил Эго.
— Определенно за полночь, — ответила я. Ему не удастся так легко сменить тему разговора. — И ты, Эг… — я вовремя прикусила язык, — Эзра, меня бесишь.
— Ты… напилась, да? — Эго оживился. — Сильно напилась?
— Достаточно! — заорала я.
В соседней кабинке смыли воду.
— Ты что, в туалете?
— Нет!
Включилась сушилка для рук.
— Правда, Рыжая… — Голос Эго стал приглушенным. — Ничего особенного, это Эдди, ты же его знаешь. Я сейчас, малышка. — Дверь туалета закрылась. Ты позвонила только для того, чтобы сказать мне, что я тебя бешу? Завтра я забираю Зигги. Не могла подождать?
— Нет! — Я и забыла про Зигги. — Я звоню еще и потому, что ты не отправил… — Я прижал рот к трубке. — КАК ОБЕЩАЛ. Ты меня обманул.
— Ты бы не оставила меня в покое. Что еще мне было делать?
— Отправить текст!
— Никто не работает в Рождество.
До меня донеслось хихиканье каких-то девиц, и я понизила голос:
— Я работаю!
Эзра вздохнул:
— Если тебе от этого станет легче, я отвратительно провел праздники.
— Врешь!
Стало немного легче.
Эго ответил не сразу. Раздался мягкий скрежет, словно он провел ногтями по своей дизайнерской щетине.
— По-твоему, только ты донимаешь меня насчет сценария?
Я наморщила нос.
— Монти?
— И он тоже.
Все это не имело никакого значения.
— Я снова начала писать, писать как следует — ради тебя, а ты обещал взяться за сценарий, — упорствовала я. — В чем проблема?
Эго издал сдавленный горловой звук.
— Сосредоточься на том, чтобы влюбить кого-нибудь в тебя, вместо того чтобы приставать ко мне.
— Почему все так зациклились на этом?
Я печально икнула.
— Послушай, твой последний отчет на данный момент лучший. Я знал, что в тебе прячется великий писатель. Это ты хочешь от меня услышать?
— Я хочу услышать, что все это время ты не водил меня за нос. Потому что, если… — Я прислонилась головой к покрытой граффити стене кабинки. Силы покинули меня. — Потому что, если ты не пришлешь текст, я потеряю работу.
Пауза.
— Это правда? — спросил Эзра.
— Да, — ответила я, задрожав при мысли о том, что не должна была сообщать ему об этом. — Сюрприз! Мистер Пуп Земли обнаруживает, что он и в самом деле пуп земли, каким себя считает. Без тебя агентству крышка. Пора уже принести что-нибудь в клювике. Монти встречается с продюсерами… — Я поморщилась.
— Второго, — подсказал Эзра.
— К этому времени ты пришлешь ему несколько страниц.
— Сегодня Новый год, Рыжая, а я должен…
— Хватит! — Я заставила себя выпрямиться, не желая выслушивать очередное оправдание. Он обещал. Если даже я смогла что-то из себя выдавить, он и подавно сможет. Я вообще занялась этими романтическими знакомствами только ради того, чтобы заставить Эзру писать. Иначе какой смысл унижаться? Внезапно весь расклад стал кристально ясен. Я пыталась познакомиться, чтобы заставить его писать. Он не писал. Следовательно, больше никаких знакомств! «Блестящая логика, Эви», — поздравила я себя, пытаясь подавить чувство, что я упускаю что-то чрезвычайно важное.
— Больше
