Книга На Дороге - Софья Вель

Вот и теперь музыкант сидел под тентом, прячась от солнца. Он вслушивался в каждый шорох южного базара. Шум и гомон переплетался с новыми звуками — зычным языком и смехом, ржанием лошадей и перестуком копыт — на юг приехали цыгане. Их табор вошел в город. Несмотря на вялое сопротивление стражи, звонкие монеты легко сделали свое дело. Цыгане стали артистами, прибывшими на карнавал в честь самого короткого дня в году.

И неважно, что до карнавала еще пару лун… А сами артисты по мимо песен и танцев мастерски крадут лошадей и детей!

Лиро злился — только конкурентов ему и не хватало! Кроме того, цыгане — народ ушлый, они не то что из миски у нищего слепого стянуть могут, они дите малое у матери из-под юбки утащат, и бровью не поведут!

Надо было уходить, только не той дорогой, где прежде шли цыгане. После них, как после саранчи, остаются только обворованные жители сел и городов, злые и голодные.

Шипя проклятия сквозь зубы, Лиро начал собирать немногочисленное имущество, купленное на щедрые подаяния южан — все, что было с ним на севере, осталось где-то в Темных Мирах. Или как еще назвать тот Ад. где он побывал?

— Дяденька, — голосок ребенка заставил вздрогнуть, вырывая из размышлений. Лиро резко обернулся, стремясь различить говорившего, но перед глазами была только чернота. — Дяденька, дай монетку!

Голос мальчишки звучал жалобно и насмешливо одновременно.

— Не бери у нищего, не будешь обобранным[2], - шикнул Лиро, быстрым движением притягивая миску к себе.

— У меня мама больна, — продолжил гнуть свое мальчонка, — мы с братишкой три дня не ели…

— Нашел кого жалобить! — Лиро поднялся, собираясь уйти.

— Боженька велел делиться…, - не отставал мальчонка. — У тебя вон сколько монет! Ты еще на дудке своей надудишь… Дяденька, тебе что, жалкооо? — мальчонка пустил в ход слезы.

— Поди найди кого поглупей! Я нищий калека, а ты здоровый лоб, сам справишься! — фыркнул Лиро, закидывая циновку за спину. В этот момент ворох рубахи распахнулся и пуговка — милостыня Владыки к танцовщице — сверкнула на солнце.

Через секунду Лиро упал на землю, мальчишка поставил подножку, ловко опрокинул слепого и приставил к горлу нож:

— Нищие королевские цацки не носят! — в детском голоске звучала хриплая нотка. Мальчишка попробовал сдернуть пуговку, но Лиро отшвырнул малолетнего разбойника и, прижав коленом, начал душить. Пуговка — залог бессмертия! Пока она с ним, чудовища из ада не смогут его коснуться!

Мальчишка захрипел и забился в конвульсиях. Лиро утроил усилия, он задушит гаденыша и о секрете с пуговкой никто не узнает.

Вдруг его самого опрокинули, а через мгновение в спине разлилась резкая и пульсирующая боль, затем онемения. Лиро не успел вскрикнуть, боль от нескольких новых ударов парализовала.

— Отдай, гнида! — резким движением пуговицу сорвали. Гаснущим сознанием Лиро цеплялся за обрывки фраз.

— Эй, Гвидо! Зачем сразу ножом? Хватило бы и камня, чтобы оглушить… — в голосе подельника, спасшего Гвидо от удушья, звучало недоумение.

— Эта крыса слепая меня едва не убила! — сбитым голосом отозвался юнец, прокашливаясь.

— Он умер! Ты убил его!

— Тшш, Квирл, не кричи, лучше помоги!

Лиро понял, что его тащат, взгляд прояснялся, он увидел спины двух оборванцев, тянувших его к куче мусора. Он бы закричал, но уже не мог. Тело ничего не чувствовало.

— Что это у тебя? — продолжил мальчишка.

— Слепая крыса был богач!

— Если Одноглазый увидит, точно отнимет! — хрипло протянул мальчишка.

— А мы старому цыгану не скажем, поможешь мне?

Лиро уже не слушал юных убийц, он во все глаза смотрел на страшные, зубастые тени, обступившие беззащитное тело, похороненное в куче мусора. Вдруг тени посмотрели на него….

Гвидо склонился над пуговичкой, гладя пальцами. Да за такую…

— Здравствуй, Гвидо, — от певучего, бархатного голоса говорившего побежали мурашки.

Юный убийца хотел сказать что-то дерзкое, вроде: "здарова-корова, проходи, пока здорова…", но он не осмелился. Что-то в голосе вызывало оторопь и волну страха.

Гвидо медленно поднял глаза и замер. Напротив него стоял очень высокий человек. И то ли высокий незнакомец стоял против солнца, то ли Гвидо и правдо не показалось, но неизвестный буквально сиял. Свет окружал его ареолом.

Гвидо быстро опустил глаза, не дерзая заглянуть в лицо собеседнику.

— Скажи, сколько хочешь за безделицу? — продолжил речь незнакомец.

Гвидо сжал пуговичку, очень боясь, что незнакомец с легкостью отнимет. Но тот и не думал прибегать к силе, его голос звучал по-отечески ласково:

— Я знаю, чего ты хочешь, Гвидо… Ты хочешь сбежать от цыган вместе с другом, но боишься, верно? Рано или поздно цыгане найдут тебя и тогда… несдобровать вам обоим.

Гвидо вперился взглядом в пыльную улицу.

— Гвидо, я предлагаю сделку. Завтра к утру ты будешь свободен и при деньгах, удача будет благоволить к тебе всю твою жизнь, за это ты отдашь мне её.

Незнакомец едва коснулся руки с зажатой пуговицей. Мальчишке показалось, что его пробило молнией.

— Согласен?

Гвидо молчал, он мечтал о побеге из табора все то время, пока себя помнил. Быть проданным с измальства цыганам- что может быть страшнее! Подлые цыгане отняли у него дом, выменяв его у пьяной матери на выпивку. Сбежав, он мог бы отыскать отца!

— Твой отец мертв, — тихо произнес незнакомец, — считай, так он заплатил за твою свободу… Так что, согласен?

Мальчик мотнул головой в знак согласия, отчего-то в словах о смерти родителя он не усомнился.

— Повтори в слух, согласен? — голос незнакомца заполнил сознание целиком.

— Согласен, — выдохнул мальчик. К пуговке протянули руку в вопрошающем жесте. Гвидо положил её на холеную ладонь.

И собеседник растворился, как и не было.

Гвидо резко осмотрелся по сторонам, развернулся вокруг оси, но в закоулке, куда он убежал разглядывать отнятую у слепого музыканта побрякушку, было пусто. Только солнце из зенита перешло к закату.

Мальчишка обругал сам на себя. Ух и всыплет ему Одноглазый! За день-то без навара!

Гвидо был умелым воришкой-карманником, но сколько бы он не принес — старому цыгану было мало. За что Гвидо часто били.

Убежать Гвидо не мог, тогда накажут единственного друга, Квирла. А даже если и бросить все, табор найдет. О грустной участи тех, кого нашел табор, Гвидо думать не хотел…

Он вернулся к закату, прошел мимо кибиток, молясь всем богам, чтобы старый цыган уже был сильно пьян и дрых где-нибудь с бутылью. Утром Гвидо улизнет ещё до рассвета и сделает воровскую выручку сразу за два