твоей симпатии был счастлив, то и не на такое согласишься.
Ушла Лина ещё до обеда. Я смотрел в окно, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до остановки, что видна в моём окне. Внизу припаркованные машины завалены снегом, который всё ещё валит, но уже не так сильно. Девушка идёт неспешно, не оглядываясь по сторонам. Стоит не долго — автобус заботливо проглотил её в своё тёплое брюхо и уехал. Теперь я увижу её только в понедельник.
Новая неделя началась необычно. С самого утра я ещё не подозревал, что меня ждёт что-то странное. Обычная болтовня с одногруппниками, всеобщий хохот над краснолицей Машей, которая староста, что стирает с доски похабные рисунки и причитает, что кроме неё никому и дела нет до того, что это может увидеть препод. Ещё Ажинова пригласила меня и Антона к себе сегодня вечером. Картину хочет показать да и просто посидеть по-дружески с горой пиццы и, может, чем-нибудь покрепче. Хомяков, конечно, сразу «за». Я тоже решаю согласиться. Почему бы и нет?
— Андрея не будет сегодня, — говорит она, — надо воспользоваться таким моментом. Если просто сфотографирую, то это уже совсем не то впечатление будет…
— А если ещё и «заправиться», — начинает с усмешкой Антон, и я сразу понимаю, что сейчас будет какая-то типичная «хомяковская» шутка, — то вообще крышу снесёт от красоты при виде настоящего произведения искусства!
— Эй, хомяк! — бьёт Людмила его ладонью по предплечью, перегибаясь через меня. — Хочешь сказать, что на трезвую голову моя картина будет менее хороша? Да ты вообще видел, как я рисую?!
— Стоп-стоп, Ажинова! Вырвано из контекста! Я протестую!
Их перепалка меня забавляет не меньше чем старающаяся у доски Маша и парни, играющие позади нас в «щелбаны». Весело, однако в группе 549.
Поглядываю на экран телефона, отслеживая каждую минуту до звонка. Остаётся всего одна — скоро должна появиться Лина. Она всегда приходит за минуту до начала пары. Вместе с ним. Сегодня происходит так же. Я стараюсь не смотреть, зная, что они сейчас целуются, и позволяю себе поднять глаза только когда подруга уже следует к нам.
Когда пара заканчивается, и все высыпают в коридор, слышу, как Людмила приглашает и Лину на осмотр картины. Сердце в этот момент застучало чуть громче. Радость? Болван, очевидно же, что Ажинова не может не пригласить нашу общую подругу. Другое дело — согласится ли сама Беляева? Вдруг очередное свидание на сегодня намечено…
Но не предстоящий поход в гости показался мне неожиданным. Во время большой перемены я стал свидетелем странной сцены в буфете. Я, как обычно, сидел за столиком с Ажиновой, Хомяковым и с ещё двумя парнями и одной девушкой из нашей группы. Естественно, что при таком количестве людей не может быть тихо и скучно: все говорили наперебой, не давая друг другу слова лишнего вставить. Я тоже принимал участие в беседе, но никто и заподозрить не мог, что ещё и за Беляевой следить успевал в другом конце буфета. Эта пара всегда далеко, и бывает, что их головы совсем не разглядеть. У меня ощущение, что они с Бутчем всегда стараются сесть как можно подальше от нас. Мои размышления о расстоянии между нами прерываются при виде вскакивающей со стула Лины, которая просто берёт и опрокидывает всё содержимое их одноразовых контейнеров с обедом прямо на своего возлюбленного. Уверен: у меня глаза округлились.
— А я что говорил? — говорит только мне одному Антон. Другие из нашей компании ничего не замечают, слишком увлечённые своей болтовнёй. А я наблюдаю, как Беляева быстрым шагом уносится прочь из буфета. И это уже не тот случай, когда я останусь в стороне.
Глава 28. Дружеское плечо
Лина
С Людмилой договорились встретиться в пять; день прошёл довольно быстро — во многом благодаря моей злости на Глеба. Мне впервые за долгое время удалось добраться после пар домой самостоятельно. Даже Диана удивилась, когда мы встретились в нашем дворе, что я иду пешком и одна. В четырёх стенах после последних событий сидеть совсем не хотелось и сейчас я вышла на двадцать минут раньше, чем планировала, поэтому могла не торопиться. Ажинова снимает квартиру неподалёку от Князева, потому что это один из самых удобных для студентов район: не сильно далеко от вуза и удобная транспортная развязка.
Дни совсем короткие, и уже весь город становится более хмурым под вечерним затухающим за горизонтом солнцем. В окне автобуса наблюдаю «пухлых» из-за зимней одежды людей на остановках, которые проезжаем, смазывая толпу в одно пятнистое неразборчивое пятно. Внизу, в мимо проезжающих машинах, можно разглядеть лишь руки водителей на руле. В какой-то момент моё сердце тревожно сжимается. Мне кажется, будто одна из машин сильно похожа на машину Пожарского. Его образ преследует меня, даже когда я, наконец, осталась одна. И это обстоятельство заставляет разозлиться меня ещё больше. Я совсем не испытывала обиды в сторону Васильевой, что послушно докладывала ему о моём местонахождении — мне ли не знать, каким лапочкой и манипулятором может быть Глеб. Достаточно было рассказать, как сильно любит и беспокоится. И всё — как же не пожалеть бедного?
Выхожу на нужной остановке — на той же самой, на которой выходила, когда приезжала к Князеву на ночёвку. Я могу даже сейчас повернуть голову вправо и увидеть его дом, его окна. Чем он занят сейчас?
— Далеко путь держишь? — вздрагиваю от неожиданности, слыша голос Глеба у себя за спиной.
— Ты теперь ещё и следишь что-ли за мной? — с тех пор, как я видела его в последний раз в буфете, он выглядит ещё более недовольным.
— За тобой глаз да глаз, рыбка.
— Что тебе нужно?
— Ты в своём уме? — смотрит, как на дуру. — Я вообще-то твой парень, у нас отношения. Что мне может быть нужно от своей девушки?
— Чтобы я сидела дома и ждала пока ты мне разрешишь выйти куда-нибудь?
— Почему ты в последнее время всё превращаешь в одну сплошную драму? Я не понимаю, что с тобой происходит, — подходит ко мне ближе, выражая участие. — Не хочешь поговорить об этом?
— Ты дурачок или прикидываешься? — Он весь день намеревается мне портить настроение? Я ведь ещё днём высказала все свои претензии, а он, вместо того, чтобы как-то разрешить именно этот вопрос, продолжает гнуть свою линию. Совсем ничего не понял.
— Мне вот и тебе хочется задать тот же вопрос временами.
— Так задай, но не сейчас, — опускаю взгляд на кольцо в его ноздре, чтобы
