идиот, даже и на минуту представить не мог, что у Сашки могут возникнуть к ней чувства…
— А ты, значит, решила момент словить? — выплёвываю язвительную фразу. — Эго своё потешить или что?
— Я не собиралась изменять тебе, Артур. Никогда в жизни я бы этого не сделала, но ты решил всё за нас двоих. Всё пошло наперекосяк, когда ты притащил в наш дом эту няньку!
Глаза Илоны искрятся ненавистью. И столько в них обиды и боли, что мне не по себе становится.
— Между мной и Ангелиной ничего нет и не было, — тяжело вздыхаю, — я ведь не единожды тебе говорил это.
— Пусть ты её не трахал, — Илонка рукой машет, не спорит со мной, — но это не главное, Артур. Я видела, как ты смотришь на неё. Как ты улыбаешься, когда она рядом, как ты… меняешься. И я никогда, слышишь, ни разу за все годы нашего брака не видела тебя таким. Так скажи мне, что в ней есть такого, чего нет у меня?! Скажи, Артур, скажи! Скажи мне!
Илона начинает кричать ещё громче, срывается, молотит меня по груди своими маленькими ладошками. А я смотрю в одну точку, думая над её словами. И злость здесь нет места, потому что права Илона.
Права.
Она всхлипывает, зажимает рот рукой, отходит в сторону, чтобы справиться с эмоциями. И продолжает, слегка успокоившись.
— Знаю, что ты мне не веришь. Ты ведь всегда думал, что я клюнула на твои деньги, но это не так. Я ведь с первого взгляда в тебя влюбилась. Ещё до того момента, когда случайно пролила на тебя кофе. Просто увидела тебя издалека и потеряла голову. И от счастья чуть не умерла, когда ты на меня внимание обратил… Не понимала ещё тогда, что ты любить не умеешь. Ты эмоциональный урод, Артур, вот ты кто.
Она замолкает, а я понимаю, что никогда не видел Илону такой. Женщина с раненым сердцем, открытая, несчастная, красивая… И так хреново осознавать, что это моя вина. Чёрт меня дёрнул тогда жениться на ней…
— Наверное, наш брак был ошибкой, — медленно приблизившись к ней, говорю неуверенно, — и мне жаль, что я сделал тебя несчастной. Мне правда жаль, что всё так вышло.
— Нет, Артур, тебе не жаль, — Илона снова всхлипывает, смахивает слёзы, — А Саша он… Как я тебе сказала, он уже давно в меня влюблён. Но между нами ничего не было, так, невинные разговоры. Максимум, что я ему позволяла, подержать меня за руку
— Позволяла?
— Да позволяла! Чтобы почувствовать себя любимой, желанной! Неужели ты даже этого не понимаешь? И Саша тоже знал, что ты меня не любишь. Он постоянно уговаривал меня развестись, клялся, что сделает меня счастливой, если я уйду к нему от тебя. Но я всегда отказывала. До последнего надеялась, верила, что ты сможешь полюбить меня. До последнего… до тех пор, пока не появилась Ангелина.
— И ты её настолько сильно возненавидела, что решила сдать её мужу с помощью Воронова? Илона, ты хоть понимаешь, что натворила?
— Я просто хотела чтобы она исчезла из нашей жизни, Артур! А Саша… он предложил мне помощь взамен на… на…
Она не смогла сказать это. Да и не надо было, всё и так понятно. Для Илоны совершенно нормально расплачиваться своим телом. Услуга за услугу, мать её.
— А что мне оставалось делать? — жена правильно понимает мою реакцию. — Смотреть, как моего мужа уводят, словно бычка на привязи?
— И ты решила отдать невинную девушку этому уроду? Тирану, который избивает и насилует её?
Илонка слегка бледнеет. Опять отступает в сторону, нервно хрустит пальцами. Дарит мне подозрительный взгляд и бормочет себе под нос:
— Ерунда какая-то… Гриша — никакой не тиран, эта Ангелина тебе мозги запудрила. Хочешь расскажу, как всё было на самом деле?
Даже так?
— Ну попробуй, — усмехаюсь недобро.
— Ангелина изменила мужу, украла дочь и сбежала! А Гриша, между прочим, её любит по-настоящему! Ты знаешь, как он страдал из-за её побега? Он был так подавлен, чуть ли не рыдал, когда рассказывал мне эту историю… Говорил, что готов на всё, лишь бы Линочка вернулась…
— И ты поверила в этот бред? — уточняю, потому что действительно не понимаю, говорит ли Илонка правду, или это всё часть её спектакля.
— Конечно! — жена округляет глаза, и я вдруг чётко ощущаю, что она не врёт. — Такой человек, как Гриша, не может быть насильником! Эта Ангелина всё выдумала.
На пару минут между нами виснет тишина. И нервное дыхание Илонки кажется в ней невероятно громким.
— Послушай меня внимательно, — я прерываю паузу, — хочешь верь, хочешь нет, но Ангелина действительно в большой опасности. Брагин не тот, за кого себя выдаёт. И если тебе плевать на Ангелину, подумай хотя бы о её дочери! Маленькая девочка может остаться без мамы. Ровесница Никиты, невинный ребенок… Ты ведь тоже мать, Илона!
Мои слова никак не влияют на жену. Она смотрит совершенно безучастно и куда-то в сторону.
— Да уж, взыграть на твоих материнских чувствах — плохая идея, — не выдерживаю и подначиваю её.
— Вот только не надо приплетать сюда Никиту! — шипит она со злостью. — Он здесь совершенно ни при чём!
— Да, тебя он никогда не интересовал… Ты, кажется, спрашивала, что есть такого в Ангелине, чего нет в тебе? Хочешь скажу, чем она смогла меня подкупить?
— Говори.
— Отношением к нашему сыну. Он за каких-то пару дней полюбил её, как родную! А ты ведь даже не пыталась наладить отношения с Никитой. Дошло до того, что он считает тебя чужим человеком. Скажи, тебя действительно это не беспокоит?
Илонка и глазом не ведёт. Действительно, её это не беспокоит.
Её волнует другой вопрос.
— Что со мной теперь будет, Артур?
— Для начала я хочу найти Ангелину. Если ты мне поможешь, обещаю, в долгу не останусь.
Илона мучительно долго взвешивает все за и против. Даже начинает казаться, что я слышу, как в её мозгу шестеренки щелкают.
— Он сказал, что они уедут в эту их Тмутаракань, — наконец, задумчиво произносит жена и добавляет, — Саша обещал мне сообщить, когда Гриша увезёт Ангелину из Москвы. Но он не звонил, значит, они всё ещё здесь.
В словах жены есть резон. Брагин точно всё ещё в Москве, потому что он ни за что не бросил бы Лерку. Уверен, он сейчас всеми силами пытается разыскать её. И вряд ли дело в большой и бескорыстной отцовской любви. У Брагина чувство собственничества играет главную роль. Да и ещё, Лерка — лучший рычаг давления
