Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
инфекционный агент, присутствующий в препарате крови, обязательно вызовет развитие болезни. И это замечательно.
Несмотря ни на что, всегда сохраняется остаточный риск трансфузионного инфицирования. Но он сокращается от одной стадии процесса к другой: это подбор доноров, отведение при заборе крови первых миллилитров, которые отправляются на анализ в лабораторию и не переливаются реципиенту (с большой долей вероятности в них могут оказаться микробы с кожи донора, попавшие туда в момент ее прокола, даже если руку хорошо продезинфицировали перед процедурой). Кроме того, большинство патогенов уничтожается благодаря последовательным этапам фильтрации или же хранению при определенной контролируемой температуре.
Увы, некоторые инфекционные агенты находят лазейки и дают о себе знать в организме реципиента, хотя у донора они никак себя не проявляли (иначе его бы не допустили к сдаче крови). Это связано с тем, что инфекционное заболевание у донора было хроническим или благодаря иммунитету протекало в очень легкой форме, а может, инфекция попала в организм донора недавно и еще не проявилась ни клиническими, ни биологическими симптомами (как в случае с ВИЧ).
Каков же риск заполучить инфекцию при переливании крови? В Европе вероятность заражения паразитами составляет один случай на пять миллионов трансфузий, вирусом — один на миллион, бактериями, которые в основном инфицируют концентраты тромбоцитов, хранящиеся при комнатной температуре, — два-три случая на миллион. Степень опасности во многом зависит от вида вируса. Во Франции цифры обнадеживающие: ВИЧ — 1 случай на 6 600 000 донаций, вирус гепатита В — 1 на 2 850 000, гепатита С — 1 на 34 000 000.
Эти расчеты основаны на информации о зарегистрированных случаях заражения и ретроспективном анализе циркуляции патогенов в крови доноров. Стоит отметить, что немаловажную роль в развитии инфекционного заболевания играет возраст и состояние здоровья человека: у многих реципиентов вирусная инфекция просто не успевает перейти в хроническую форму (это пациенты либо преклонного возраста, либо имеющие основное заболевание с неоптимистичным жизненным прогнозом).
Итак, безопасна ли гемотрансфузия? Основываясь на актуальных базах эпидемиологических данных, можно утверждать, что переливание крови — надежная поддерживающая терапия. В списке основных ее рисков — иммунологические и метаболические осложнения, а также перегрузка организма жидкостью, инфицирование же патогенами больше в этот перечень не входит. В конце концов, прекрасный способ предупредить инфекционные осложнения — провести обработку донорской крови и уничтожить все патогены, которые могут в ней находиться.
Переливание крови: история донорской щедрости
Сегодня переливание крови — синоним альтруизма и самопожертвования, но так было не всегда. Поначалу оно имело отношение к поискам вечной молодости. Люди пытались продлить себе жизнь, принося в жертву других — более молодых, более красивых, более здоровых. С этой мрачной страницей истории трансфузии связана одна известная личность — папа римский Иннокентий VIII: ему перелили кровь трех юношей, отчего все они, обескровленные, умерли, впрочем, он все равно скончался. А в XVII веке графиню Елизавету Батори из Эчеда обвиняли в том, что она убила десятки, если не сотни девушек и принимала ванны из их крови.
Чтобы положить конец этим безумствам, в XVII–XIX веках врачи предпринимали попытки перелить человеку кровь животных, но это не работало, и теперь мы понимаем почему — из-за иммунологической несовместимости. С конца XIX века донорство становится актом милосердия среди родственников: отец делится кровью со своим новорожденным сыном, муж — со своей рожающей женой. Потребуется открытие совместимости групп крови и сплоченность братьев по оружию во время Первой мировой войны, чтобы создать механизм подбора доноров-добровольцев, пока еще не анонимных, но уже не имеющих родственных кровных связей с реципиентами, — такое донорство держалось только на солидарности соратников.
Сегодня и представить невозможно, насколько отважными были первопроходцы переливания крови, чтобы пуститься в авантюру клинической трансфузии, осмелиться нарушить таинство человеческой крови, смешать кровь людей, не состоящих в родстве. В конце XV века первопроходцы трансфузии (или безумцы) презрели моральные запреты и стали переливать людям кровь овец и ягнят. Переливание крови животных бросало вызов восходящему к античным временам страху (даже ужасу) привнести в человека нечто животное: в те времена во Франции это называли словом cruauté (зверство, жестокость) — того же корня и латинское cruor, означавшее черную, или испорченную, кровь. Переливание человеческой крови шло вразрез и с другим постулатом, более поздним: только святая кровь Иисуса Христа несет спасение (здесь мы опираемся на западную культуру). Несмотря на иммунологические и моральные препятствия, гемотрансфузия, которую доноры воспринимали как возможность проявить солидарность, прочно вошла в арсенал средств помощи тяжелораненым солдатам и истекающим кровью роженицам.
После солдат дошла очередь и до мирных жителей, получивших травмы. Арно Цанк, невероятно талантливый врач-универсал{23}, создал при больнице Сент-Антуан в Париже общество переливания крови — первое учреждение по ее сбору. Общество создало сеть добровольцев, которых в случае экстренной необходимости вызывали согласно контракту: эти доноры получали компенсацию за кроводачи — тогда, в 1928 году, это было нормально, но сегодня такая практика неприемлема, во всяком случае в нашем уголке мира.
Гражданская война в Испании подарила миру мобильную систему гемотрансфузии, ее придумал канадский врач Норман Бетьюн. На несколько десятилетий донорская щедрость стала доминирующей тенденцией, а дни донора — обычными мероприятиями в жизни деревень. В годы Второй мировой войны кампании по сбору крови, проводимые в духе альтруизма и народного сопротивления, были весьма успешными. Иногда собранную за день кровь даже приходилось выбрасывать, так как не хватало ресурсов для ее переработки и содержания, хранилища были переполнены. Благо, что эти запасы имелись, поскольку необходимость в донорской крови все росла: в ней нуждались не только раненые, но и анемичные пациенты, люди, претерпевшие лучевую и химиотерапию, трансплантацию или операцию на сердце. Сбор донорской крови стал привычным в университетах, на городских площадях, в военных казармах, заводских цехах и на пляжах.
Почему же такая практика ушла в небытие? Можно предположить три основные причины. Люди переходят к оседлому образу жизни, растет потребность в индивидуализации, что естественно для роста городов, семья концентрируется на себе, утрачивается общинный характер проживания и клановая солидарность. Затем скандал, связанный с делом о зараженной крови, переворачивает систему гемотрансфузии с ног на голову: донора перестают воспринимать как благотворителя и спасителя, теперь он превращается в субъекта подозрительного и потенциально опасного. И наконец, индустриализация переливания крови и всей трансфузионной цепочки — жесткий ответ на тяжелую кризисную ситуацию — замещает человеческую солидарность бескомпромиссными регламентами. Право голоса осталось лишь у ассоциаций доноров крови, своего рода общественных объединений, но и они все больше утрачивают влияние в мире, охваченном техническим прогрессом, и медицина здесь — не исключение. Может, сегодня мы менее гуманные
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
