умерла, оставила меня одного-одинешенька. Как же мне теперь жить-то — ума не приложу! Кто будет меня кормить, и одежу мне шить, и на базар ходить? А горше всего, что некому теперь поговорить со мной да утешить меня в беде.
— Я тебе помогу, — сказала Дженни — так звали девушку. — За таким простачком, как ты, присматривать нужно. Хочешь, я пойду с тобой и буду о тебе заботиться?
— Ну что ж, пожалуй, если тебе так хочется, — ответил Питер. — Только ты сама скоро увидишь, что я дуралей, каких мало, да таким и останусь, если не удастся как-нибудь ума себе нажить.
— Это ничего! — сказала Дженни. — Как говорится: чем глупее жених, тем покладистей муженек. Хочешь взять меня в жены?
— А стряпать ты умеешь? — спросил Питер.
— Конечно! — ответила Дженни.
— А шить и штопать?
— Ну еще бы!
— А считать яйца? А складывать фунты, шиллинги и пенсы?
— Умею, все умею!
— Что ж, если ты согласна выйти за меня, — сказал Питер, — я на тебе женюсь.
И они пошли в деревню вместе.
Вот схоронили мать Питера; поплакала по ней деревня, а потом Питер и Дженни обвенчались и зажили вместе в его домике.
Как ни прост был Питер, а вскоре уразумел, что жена ему досталась на славу. Она стряпала и шила, чинила и мыла, да все так весело и охотно, а главное — умела позабавить Питера и шуткой и лаской.
Правда, и Питер оказался неплохим мужем. Он тоже работал весело и хорошо. Лишь бы думать не приходилось, а то все ему было нипочем — и тяжелые ноши и длинные дороги. Короче говоря, молодые чувствовали себя самыми счастливыми и довольными во всей деревне.
— Знаешь что, Дженни! — сказал как-то вечером Питер. — Я понял, что тебя я люблю больше всего на свете.
И тут его словно осенило.
— Слушай, — продолжал он, — неужто вещунья хотела, чтобы я тебя убил и твое сердце ей принес? Как ты думаешь, Дженни, неужто она это самое и думала?
— Вряд ли, — ответила ему жена. — Конечно, нет! Да она и не говорила, чтобы ты кого-нибудь убивал… А что если тебе отвести меня к ней живую, как я есть, с сердцем и всем прочим?
— Здорово придумала! — обрадовался Питер. — И как это я сам не сообразил? Ладно, пойдем вместе. Но, постой, сначала посмотрим, умеешь ты разгадывать загадки или нет. Ну-ка скажи, что такое — без ног, а бежит?
— Река, — ответила Дженни. — Нетрудно догадаться!
— Река? — повторил простачок. — Так оно и есть! И как это я сам не догадался? Ну, теперь вот что ты скажи: что такое — желтое, сияет, а не золотое?
— Солнце! — ответила Дженни, недолго думая. — Да я и пятилетней девчонкой разгадала бы эту загадку!
— Солнце? — переспросил Питер удивленно. — А ведь правда — и сияет, и желтое, но не золотое. — Что за голова у тебя, Дженни! Во всей Англии не найдется жены умнее тебя. Идем скорей, может, старуха немножко прибавит мне ума, чтобы я твоим ровней стал.
И вот поднялись они вместе на холм и застали вещунью дома.
— Бабушка, — сказал Питер, — наконец-то я привел вам ту, кого люблю больше всего на свете. Вот она сама, и сердце ее, и все прочее. И уж если вы и теперь мне ума не прибавите, значит вы не мудрая вещунья, а просто плутовка и обманщица!
— Садитесь оба! — приказала старуха.
Молодые сели, а вещунья повернулась к Питеру и сказала:
— Слушай мою загадку и попробуй ее разгадать. Кто родился без ног, отрастил две, а потом четыре?
Бедняга Питер думал-думал, ничего не придумал. Тут Дженни шепнула ему на ухо:
— Головастик! Ответь — головастик.
— Головастик! — выпалил Питер.
— Верно, — сказала старуха. — Ну, я вижу, что теперь ума у тебя хватает, и ум тот весь у твоей жены в голове. Когда жена умная, мужу много ума не надобно. Иди себе с богом и больше ко мне не приставай.
Питер и Дженни встали, поблагодарили старуху и отправились восвояси.
Когда они спускались с холма, Дженни тихонько напевала, а Питер молчал и только затылок почесывал.
— О чем ты думаешь? — ласково спросила Дженни.
Питер перестал скрести затылок, но ничего не ответил. Наконец повернулся к жене и сказал:
— Думаю я о том, как я горжусь, что у меня такая на редкость умная женушка. Ведь ты сумела ответить вещунье как надо. А я все-таки никак не могу понять, почему тот, кто родился без ног, потом отрастил две, потом четыре, называется головастиком? Все думаю да гадаю, а понять никак не могу. Не могу, и все тут!
Черный бык Норроуэйский
Жил некогда король, и было у него три дочери. Старшие дочки были очень некрасивые и к тому же гордячки, а младшая — такая красавица, такая кроткая, что не только родители, но и все люди в стране не могли на нее нарадоваться.
И вот раз вечером сидели все три принцессы вместе и говорили о том, за кого им хотелось бы выйти замуж.
— Я бы пошла только за короля, — молвила старшая принцесса.
Средняя принцесса сказала, что выйдет замуж только за принца или герцога.
— Ишь какие вы гордячки! — рассмеялась младшая. — А я бы согласилась пойти хоть за Черного Быка Норроуэйского!
И больше принцессы об этом не говорили. А на другое утро, только они сели завтракать, как за дверью раздался страшный рев — это Черный Бык Норроуэйский явился за своей невестой. Ну и перепугались все во дворце! Ведь Черный Бык был страшилище из страшилищ.
Король с королевой не знали, как спасти дочь. Наконец они решили подменить невесту и вывели к чудовищу старуху птичницу. Посадили ее быку на спину, и тот умчался с ней прочь.
Вот бык прибежал в дремучий лес, сбросил свою ношу на землю и увидел, что невесту подменили. Тогда он помчался обратно и ворвался во дворец с громким и свирепым ревом. На этот раз король с королевой вывели к нему служанку, но им опять не удалось его обмануть.
Одну за другой отдали они быку всех служанок, а потом и двух старших дочерей, но и с ними бык обошелся не лучше, чем со старухой птичницей. Волей-неволей пришлось королю и королеве отдать ему свою младшую, любимую дочь.
Далеко унес ее Черный Бык. Мчался он дремучими лесами и безлюдными пустошами, пока не прибежал, наконец, к богатому замку, где в это время собралось много гостей. Владелец замка удивился, когда увидел на спине у страшного
